Стоило несчастному директору «Капитал-Сервиса» закрытьглаза, как перед ним возникал огромный угольно-черный кот с горящими зеленымиглазами, с распушенными разбойничьими усами и железными когтями.., в ушах удиректора звучало душераздирающее кошачье мяуканье, перемежающееся хриплымипиратскими выкриками попугая… и в довершение всех этих ужасов ему опятьмерещилась подползающая к ногам живая шляпа…

Александр Борисович вжался в свое дорогое кожаное кресло,включил все освещение в кабинете, но это не помогало. Ему было страшно,невыносимо страшно!

Зачем, зачем он вырос, стал взрослым, влез в этот кошмарныйбизнес? Как хорошо было в детстве, когда ни о чем не нужно было думать, когдаза него все решали взрослые, умные люди! Когда все было так просто и уютно!Когда можно было заплакать — и тут же его принимались жалеть и утешать!

Неожиданно за дверью кабинета послышались приближающиесяшаги. Тяжелые шаги, неотвратимые, как сама судьба.

Александр Борисович побледнел еще больше, если только этобыло возможно.

Неужели его ужасные посетители возвращаются? Неужели этоткошмар начнется снова?

Дверная ручка медленно, с душераздирающим скрипомповернулась.

Директор еще глубже вжался в спинку кресла и в ужасе уставилсяна дверь кабинета.

Дверь распахнулась, но на пороге появился не тот, кого онтак боялся, не его кошмарный гость со своими спутниками. Нет, в кабинет вошлидвое грубых, мрачных мужчин самого уголовного вида, но обычных! Без рогов икопыт, без запаха серы, без попугаев и котов и без живых, бойко двигающихся попаркету шляп.

— Капитан Ананасов! — представился один извошедших, сурово глядя на Александра Борисовича.

— Капитан Гудронов! — подхватил его напарник иподошел к самому столу.

— Что же это вы, — начал Ананасов, сверлянесчастного директора мрачным взглядом, как электрической дрелью болгарскогопроизводства, — что же это вы, господин хороший, себе позволяете?Нехорошо! У вас совесть есть?

— Вот именно — совесть у вас есть? — подхватилвторой, тот, который представился Гудроновым.

— Есть! — взвизгнул Александр Борисович и выскочилиз-за стола. — Есть у меня совесть! Все что угодно, только не уходите!

Все вам расскажу, только не оставляйте меня одного!

— У него, между прочим, семья есть! дожимал директоракапитан Ананасов. Жена, очень, кстати, хорошая женщина, и дети.., и теща оченьдостойная.., а он.., такой удар! Прямо по голове! Черепно-мозговая травма…

Это было некоторое преувеличение: шурин Гудронова отделалсялегкими ушибами, но Ананасов хотел впечатляющими подробностями воздействоватьна несговорчивого директора.

— Я не знал… — всхлипнул директор, — я не хотелего убивать.., совсем не хотел.., я его пригласил только для разговора, а онстал упираться.., я его ударил нечаянно…

— Убивать? Не хотел? Ударил? Нечаянно? недоуменноповторил за ним капитан Ананасов и растерянно переглянулся со своим бравымнапарником.

— Я никак не думал, что он умрет.., продолжал,всхлипывая, Александр Борисович, — а потом уже затащил его в эту будку… яиспугался.., я не знал, что делаю…

— В какую будку? — удивленно переспросил Ананасов,который всего лишь хотел пристыдить нечестного страховщика и заставить егооплатить ремонт злополучного «Пассата», пострадавшего от Сониных зубов. —В какую будку?

— В трансформа-аторную! — прорыдал АлександрБорисович, уронив голову на руки.

— Та-ак! — произнес капитан Ананасов звенящим отвозбуждения голосом. — Попрошу с этого места медленно и четко! Кого выпригласили для разговора?

— Дятлова… Олега Сергеевича Дятлова…

— Кажется, мы тут имеем явку с повинной! —Ананасов взглянул на своего напарника:

— Более того — мы имеем чистосердечное признание!Фиксируй, Гудронов!

— Я признаюсь! — хныкал окончательно сломленныйдиректор. — Я во всем признаюсь! Только заберите меня отсюда! Неоставляйте меня здесь! Я боюсь, что он вернется!

— Кто — он? — Ананасов невольно покосился на дверьдиректорского кабинета.

— Ну, этот.., с котом, и с живой шляпой… и с рогами..,и с говорящей птицей…

— Питиримыч, — испуганно проговорил Гудронов, —кажется, он.., того.., с катушек съехал…

— Что неудивительно! — Ананасов с умным видомподнял палец. — Под давлением чувства вины еще и не такое бывает! Но нас стобой, Гудронов, его психическое состояние не должно интересовать! Нам с тобойсейчас главное что?

— Что? — как эхо, повторил Гудронов, и тут жедогадался:

— Страховку получить!

— Ну, это, конечно, тоже неплохо, — согласился сдогадливым коллегой капитан Ананасов, — но я вообще-то имел в виду другое.Я имел в виду, что главное для нас с тобой в настоящий момент — оформитьчистосердечное признание. Потому как тогда у нас дело будет завершено, ираскрываемость преступлений резко повысится, и ждет нас с тобой благодарностьот начальства и даже, возможно, денежная премия в размере полутора месячных окладов.

— Я признаюсь! Я во всем признаюсь! торопливо бормоталАлександр Борисович. Только заберите меня отсюда! Куда угодно!

В тюрьму, на зону — только не оставляйте здесь, в этомкабинете!

— Кажется, ты прав, Гудронов, — вздохнул капитанАнанасов, — у клиента точно не все дома…

В этот момент наметанный взгляд опытного капитана упал наразбросанные по письменному столу директора бумаги.

— А это что такое? — грозно спросил он уокончательно раскисшего Александра Борисовича.

— Расскажу! Все расскажу! — не унималсятот. — И про махинации со страховками… и про фиктивные компенсации.., ипро поддельные медицинские счета…

— Ну надо же, как мы с тобой, Гудронов, сегодня хорошопоработали! — умилился собственной наблюдательности капитанАнанасов. — Тут ведь премией в размере полутора окладов дело неограничится! Тут дело экономическое, финансовое, так что, пожалуй, не меньшедвух окладов будет! Только здесь уже другая квалификация нужна, не наша стобой. Так что звони, Гудронов, в родную контору, вызывай коллег из ОБЭПа, изотдела по борьбе с экономическими преступлениями! Скажи, что мы за них хорошеедело раскрутили!

Леня Маркиз действительно очень торопился на встречу сАлиной Дятловой. Ему срочно нужно было прояснить некоторые очень важныевопросы.

В пансионате за время его отсутствия ничего не изменилось,все так же цвели георгины возле столовой и собака Матильда топталась у крыльца.Алину он нашел в холле возле фикуса. Она читала глянцевый журнал и ела конфетыиз большой коробки. На ней были черные брюки и лиловый свитер с высокимворотником.