было никого, будто все вымерли. Постепенно путь к отступлению отрезался со всех сторон. До центральных ворот она не дошла бы. Трупы достанут ее примерно на середине пути, а сражаться с целым кладбищем не в ее силах.

Девушка лихорадочно соображала, драгоценные секунды утекали, словно песок сквозь пальцы. Из некоторых могил, особо свежие трупы уже выбрались почти наполовину. Насколько сильным должен быть некромант, чтобы поднять все кладбище!?

Девушка зашарила вокруг взглядом. Он здесь. Этот некромант здесь.

— Покажись, трус! — девушка отбежала от склепа, направляясь к концу кладбища. Фамильный склеп Вельтов находился почти в самом конце, ближе к деревьям.

Она бежала, хромая, попутно отбиваясь от медлительных рук. Хотя какие-то были необычайно резвыми, успевали хватать за ноги так, что Имельда едва не валилась на землю. Но она не была бы успешной некроманткой, если бы какие-то восставшие мертвецы могли убить ее. Успешный некромант — живой некромант, а она была очень живучей.

Вдарив какому-то ползущему трупу прямо по темечку тростью, Имельда перепрыгнула через него и вцепилась в ограду кладбища.

— Зачем здесь двухметровый забор, черт бы вас всех задрал! — запыхавшаяся и злая, девушка швырнула сумку через забор и развернулась. За ней тянулась огромная волна из трупов, которые не издавали ни звука. Они шаркали, скребли ногтями по камням, но не стонали. Они молча следовали приказу.

Некромантка поставила руки перед собой, выровняла дыхание в пару вдохов, сконцентрировалась и рывком стянула силу вокруг себя, словно встряхнула покрывало. Она знала, что делает некромант, где бы он сейчас не прятался. Он поднял кладбище, чтобы прервать ее ритуал, чтобы убить ее, чтобы свалить все на нее. Имельду нашли бы в склепе, разорванную или задавленную. И вина пала бы на нее, ведь каждый знает, что на кладбище не рекомендуется вести волшбу. А если и делаешь, то только в специальном защитном круге и очень аккуратно.

Она не даст себя убить и растоптать. Не здесь, не сейчас, не так! Имельда все стягивала энергию к себе, выкачивая ее из мертвецов, выкачивая из воздуха, земли, даже из некроманта, она тянула все, что поддавалось. И когда уже мертвые твари были в двух шагах, девушка отпустила этот тугой энергетический пучок. Волна пролетела над всем кладбищем, сметая трупы назад на несколько метров. Молодые деревья, что росли здесь, надломились, а те, что покрепче, выстояли.

Свистящая волна пронеслась и растаяла где-то за воротами кладбища. Трупы разбросало на большом расстоянии от девушки. Некромант, что поднял эту армию, сейчас отходил от вернувшейся волны. Он не мог пропустить ее мимо себя. Эту волну, как и волну цунами, нельзя просто пропустить мимо или защититься. Можно только пережить, перетерпеть, если ты сильный. Это дало ей фору.

Она кое-как перелезла, цепляясь за кованый рисунок на заборе, оцарапала только бок о верхние пики и свалилась кулем на землю.

Когда она поднялась, кряхтя и стеная, словно столетняя старуха, на нее с той стороны уже смотрели мертвецы.

— Ох, ты ж черт, — она отшатнулась, когда гнилая рука едва не отхватила ей нос. Трупы тянулись к ней сквозь решетку забора. — Попробуй достать здесь, тварь, — она сплюнула, развернулась и подняла сумку с земли, отряхнула ее, и уже хотела было направиться вдоль забора дальше, как услышала скрип железа.

Девушка медленно развернулась. Мертвецы слегка светились изнутри, распираемые энергией, что некромант вливал в них. У Имельды зашевелились волосы на теле, когда она осознала, что некромант не собирается отпускать ее вот так просто. Трупы наседали на забор. И он бы выдержал, если их было бы штук двадцать или тридцать. Но их было несколько сотен свежих и несколько тысяч старых… Они напирали на несчастное кованное железо, лезли друг на друга, пытаясь добраться до нее. По ту сторону забора начала образовываться большая шевелящаяся куча из мертвецов, и забор начал гнуться наружу, поддаваясь этой мертвой силе.

От такой мощи Имельда пропустила удар сердца и сорвалась с места. Она бежала, что есть мочи. Колено ломило, легкие горели, плащ становился все тяжелее, сумка тянула к земле, но она не смела останавливаться. Ей не победить все кладбище. Будь у нее возможность сразиться с самим некромантом, что устроил это, то тогда шанс был бы. Но сейчас все, что она могла — бежать. Все, хватит, нагеройствовалась. Лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом.

Девушка слышала, как за ней ломаются ветки кустов, слышала шелест тысячи ног. Сквозь лесные сумерки она не разбирала дороги, да ее и не было. Тростью она проламывала себе путь, но кусты все равно царапали кожу, цепляли волосы и одежду. Имельда с рычанием продиралась все дальше. Куда? Неизвестно. Подальше. Только не в город. Люди не должны пострадать. Рано или поздно некромант устанет. Ни один маг, пусть и самый могущественный, не сможет поддерживать целое кладбище всю ночь. Он умрет от усталости в прямом смысле. Все-таки управлять заемной, неограниченной энергией бесконечно нельзя.

Имельда видела сквозь деревья светлое небо и бежала к нему, она чуть не пропустила тот момент, когда земля оборвалась. Она едва не свалилась, вовремя схватившись за ствол дерева. Из-под ног вырвался кусок земли с опавшей листвой и устремился вниз, к морю, что едва волновалось у скал.

Сегодня была удивительно спокойная погода. В этот безумный миг отчего-то вспомнилась картина из кабинета мэра. Утес был довольно-таки высоким. И сейчас, глядя вниз, сердце бешено колотилось. Острых скал заметно не было, была лишь вода, но даже так — выживет ли она при прыжке?

Сзади нарастал шум погони. Имельда вернулась от обрыва в лес на десяток шагов. Трупы были близко. Она попыталась снова собрать энергии и упокоить хотя бы часть, но потом поняла, что выжата словно лимон. И всех ей все равно не упокоить.

Уже когда трупы были на расстоянии вытянутой руки, и можно было почуять их гнилой запах, девушка разбежалась и кинулась в пропасть с диким криком.

Глава 11

Она чувствовала, как ее трогают. Какие-то голоса, словно в тумане слышались далеко. Во рту было очень солено. Губы ссохлись, кожу стянуло, щипало ссадины на лице. Глаза не хотели открываться, на ресницах застыли кристаллики соли и песка. Он чувствовался и под руками даже сквозь мокрые перчатки.

Кто-то коснулся шеи. Проверили пульс.

Имельда кое-как смогла разлепить веки. Она лежала на боку на песке, на берегу. Шум волн она слышала даже четче, чем голоса людей. Волосы облепили лицо. Она чувствовала, как замерзли ноги в мокрых сапогах, да и