Через полтора часа к трупу огромного волка подошли два голема. Один нес на согнутой руке волшебника. Клабб посмотрел на лужу крови, вгляделся в ауру и брезгливо поморщился. Оборотень. Туда и дорога твари.

Но как странно выглядит тело. Что Калач с ним делал? Рвал на кусочки? Пытался жевать? У этого неудачного эксперимента нет даже зубов, зачем он это делал? Големы вообще не едят – что глиняные, что хлебные.

По крайней мере, следы теперь видны еще лучше, чем раньше. Огромные ножищи здорово перепачкались в крови.

- За ним! – скомандовал волшебник, хлопая Номера Два по макушке.

Льфаб Пройдоха вышел из пещеры, широко зевая и потягиваясь. Он бы охотно продрых еще часок-другой, но солнце светит прямо в глаза, утро давно наступило, и его ребятам пора отправляться на дело.

- Встаем, «Медведи»! – гаркнул вожак. – Заспарлись, работа не ждет!

В пещере заворочалось, точно перекатывали огромные камни. Урча и посапывая, к Льфабу вышли Орхот, Мардид, Зубарка Толстый и Зубарка Мелкий, четыре могучих равнинных тролля. Не таких могучих, как сам Льфаб – но на то он и вожак, на то и лидер «Медведей», самой страшной банды головорезов к западу от Империи Зла. Все Маленькие Королевства трепещут перед их палицами.

Иногда «Медведи» просто грабили. Делали набеги на людские села, собирали дань за то, что никого не трогают. Платили обычно охотно. Попробуй не заплати, когда один тролль грозит утыканной гвоздями дубиной, а другой держит за шкирку твою жену или дочь.

Но чаще «Медведи» промышляли работой внаем, иногда почти даже законной. Войска Маленьких Королей – это обычно смех один, а не войска. А дружины их графов и баронов – совсем жалкое зрелище.

И потому некоторые предпочитали расправляться со своими врагами с помощью «Медведей». Оживало дальнозеркало, которое всегда носил с собой Льфаб, и какой-нибудь очередной грызун-вельможа говорил, с кем надо разделаться. Работенка знакомая, привычная.

К тому же к северу еще и пустыни Нбойлеха. Тамошние бедуины тоже частенько делают набеги на мягкотелых южан. Кто поможет? Опять же «Медведи» - придут, разгонят хлипких человечков, разобьют несколько голов, и получат за то свой законный мешочек монет.

А потом еще один такой же. Потому что гони его сюда, а то бедуинов обратно позовем.

- Кто сегодня, вожак? – гнусаво спросил Зубарка Мелкий, о котором ходили слухи, что его бабка была орчанкой. – Далеко топать?

- А сколько скажу, столько и потопаешь, - огрызнулся Льфаб. – Встаем, встаем!.. Остарные?! Дорго ждать вас там?!

Из пещеры неохотно выбрались Агро и Дурмегар, последние. Все семь «Медведей» были в сборе.

- Значит, так, слуршай меня! – рявкнул Льфаб, почесывая обширную плешь. – Сергодня мы идем к графу Токта... Тохта... какому-то там!.. Припугнем его – чтоб, значит, запомнил! Убивать не бурдем!.. повторяю: не бурдем!.. Агро, это я на тебя сейчас смотрю!

- А што я-тта?.. – пробубнил Агро, самый тупой и злющий тролль в банде. – Я-тта и ничихо вовся...

- Заткнись! Так вот, я... а это кто еще?..

К укромной пещере, которую «Медведи» сами для себя вырыли на подножье заброшенного террикона, вышел какой-то урод. Ростом почти с тролля, брюхо больше, чем у Зубарки Толстого, а морда такая, какую дети на каляках рисуют. С огромной пастью и крошечными черными глазками.

И еще он был весь покрыт кровью. Запекшейся на коричневой хрустящей шкуре.

- Ты хто?! – рявкнул Агро, поднимая дубину. – Што нада?!

- Я-а-а Кала-а-ач!.. – прохрустел урод. – Ты-ы-ы не пла-а-ачь!..

Тролли переглянулись. Мардид пожал плечами – даже он, целых четыре года проучившийся в храмовой школе, не знал, что это за индивид такой.

- Вали, покуда цел! – приказал Льфаб. – А ну, кому сказано!..

- Припугнем, чтоб запомнил? – прохрустел урод. – Убивать будем?.. Будем! Повторяю! Смотрю на тебя – и будем убивать! Кому сказано?! Я Калач!

«Медведи» напряглись. Дурмедар как бы невзначай натянул тетиву арбалета – огромного, способного вышибить дверь.

А Зубарка Мелкий вскинул дубину – и стал первой жертвой. Калач двигался удивительно быстро, совсем не так, как должно существо его габаритов.

И бил удивительно сильно.

- Не ешь Калача!!! – бешено захрустел голем.

Через час к пещере троллей подошли волшебник и два голема. Клабб остолбенело посмотрел на гору трупов.

- Ох ты... – прошептал он. – Это ж «Медведи»... Ох ты...

Калач не пощадил никого. Раз от разу он действовал все более жестоко. Становился все опаснее.

По телу Клабба прошел холодок. Даже не из-за голема – ему просто представилось, что будет, если эта тварь ворвется в какую-нибудь деревню. И главное – что будет, если потом дознаются, что это именно Луктацио Клабб ее создал.

Он точно что-то напутал с тетраграммами. Не надо было чертить их на изюме. Или не надо было делать их так много. Наверное, у них случился конфликт, и Калач запутался в своих внутренних инструкциях.

Клабб еще раз внимательно осмотрел трупы. Семь троллей, упырство... Безоружный, не предназначенный для сражений голем убил семерых троллей. И не обычных троллей-бродяг, а профессиональных наемников, головорезов, известных на всю округу «Медведей»...

К тому же он, кажется, забрал их оружие. Вот сломанный арбалет, вот железная палица... а где оружие остальных пятерых? Хотя надо еще обыскать пещеру...

Уже почти сутки Клабб гнался за Калачом. И сейчас он впервые с сомнением посмотрел на Номер Один и Номер Два. Они, конечно, охранные големы и должны справиться с каким-то ожившим куском хлеба...

Но что если не справятся?

Мусабори вынырнула из подпространства и пошла вниз, к земле. Один хвост все еще оставался дома – остальные развевались в шести направлениях сразу. В воздухе пахло весной, пахло цветами.

Эта шакко уже не в первый раз посещала Парифат. Ей всегда были любопытны другие миры. Родная Хорадзима прекрасна, и нет нигде такой гармонии меж духами и людьми, но и Парифат бывает красив, если знать места.

К тому же он намного больше. Именно мест тут поистине вдоволь – мест самых разных, удивительных и волшебных.

Глаза алой красавицы лукаво поблескивали. Она искала развлечений. Искала, с кем сыграть шутку. Люди – забавные существа, но однообразные. Всегда реагируют одинаково, давно прискучили.

Мусабори дважды была замужем за смертными. Первый изменял ей, и шакко откусила ему голову. Второго же она почти любила и даже родила дочь, но когда муж начал стареть – упорхнула. Ветреная дева желала новых впечатлений, оседлая жизнь была не по ней.

В конце концов, она еще очень молода. Ей только две тысячи лет, у нее даже не все хвосты еще выросли. Седьмой появился совсем недавно.