— Вы живучие, — неуверенно сказала девушка. За вчера небось не задохнулся. — А как тебя все-таки зовут?

— Альк, — выплюнул-простонал крыс. — Развяжи!

Рыска подумала, вздохнула и потянулась к ремешкам.

— До первого укуса! — предупредила она.

Распутать крыса оказалось нелегкой задачей. Кожаные узлы спеклись так, что пришлось резать, а заскорузлый чехол — с усилием раздирать руками.

Альк не соврал: ему было совсем худо. На тусклой всклокоченной шкуре пропечатались залысины от ремешков, кое-где даже мокли пролежни. Скрюченные лапки едва шевелились, про запах не стоило и упоминать.

— Понятно, отчего тебя мутит, — заметила Рыска, закрывая нос рукавом.

— Поглядел бы я на тебя, если бы ты месяц не мылась, не шевелилась и под себя гадила, — огрызнулся крыс, но уже без прежнего желания как можно сильнее уязвить девушку. Боялся, видно, что опять свяжет и в мешок запихнет.

— Целый месяц?!

Альк не стал отвечать. Потянулся и застонал от блаженства пополам с болью. Рыске на руку вскочила блоха, шмыгнув в складку одежды прежде, чем девушка успела ее придавить.

— А-а-а, гадость какая! Да тебя срочно надо мыть, со щелоком и дегтем!

— Лучше дай мне наконец поесть.

— Наконец?! Ты же сам отказывался!

— Ты просто неправильно предлагала.

* * *

Рыска и подумать не могла, что такой маленький зверек способен столько смолоть. На раздувшихся боках аж шерсть встопорщилась.

— У тебя пузо не треснет? — заволновалась девушка, глядя на эту грушу с хвостом.

— Скорее задница, — сонно пробормотал Альк. — Но это будет еще не скоро. Ты чего делаешь?!

— Не в руках же мне тебя нести!

— Положи за пазуху.

— Такую дрянь?!

— Не переживай, твои немытые подмышки не худшее, что я видел в жизни. И вообще, какого Сашия ты плетешься рядом с коровой? Сядь верхом, а як тебе на колени. — Альк так мастерски мешал гадости с разговором по делу, что непонятно — то ли ругаться, то ли отвечать.

— Я не умею ездить верхом. И седла у меня нет.

— Накинь корове на спину какую-нибудь тряпку, чтоб обоим удобно было, и влезай. Она у тебя вроде смирная, хлопнешь по крупу, и пойдет.

— А если понесет? С тряпки я вмиг свалюсь!

— С седла ты свалишься через щепку, и, поверь, это будет не лучшая щепка в твоей жизни.

Вообще-то девушка давно хотела прокатиться на Милке, но не решалась. Праздновать же труса перед крысой стало стыдно. В конце концов, это ее корова! И Рыска взрослый самостоятельный человек, вот!

* * *

Сидеть на подвенечном платье было неудобно и душевно, и телесно. Но изредка, чтобы дать передышку ногам, вполне терпимо.

Крыс расслабленно лежал в Рыскином подоле, растопырив лапы и вцепившись в ткань тонкими прозрачными когтями. Только хвостом изредка шевелил. Девушка долго набиралась духу, чтобы его потрогать. Ух ты, тепленький! И шершавый, даже немного бархатистый — возле костра Рыска этого разобрать не успела. А с детства была уверена, что холодный и скользкий, как червяк…

Альк недовольно ерошил загривок, но, помня об уговоре, молчал. Рассматривал округу, изредка приподнимая трясущуюся морду и почти сразу же роняя ее обратно.

— Ты, часом, не больной? — подозрительно спросила девушка.

— Не бойся, не заразишься, — буркнул крыс.

— Я за тебя беспокоюсь!

— Тогда отвези меня в Шахты. Это лучшее, что ты можешь для меня сделать.

— Сначала мне все равно нужно в город. — Рыска слишком поздно поняла, что это прозвучало как согласие. Крыс оживился, зашевелил усами:

— Зачем?

— Найти одного человека.

— Кого?

— Ты его все равно не знаешь.

— Голытьба какая-то?

— Почему? — обиделась за друга Рыска. — Очень даже приличный парень!

— Ах па-а-арень? Ясно. Небось пузо тебе надул, а родители выгнали?

— Нет у меня никакого пуза! — Девушка оскорбленно втянула и без того плоский живот. — И родителям нет до меня никакого дела. А Жар — мой лучший друг, вот! Я к нему в гости еду.

— Жар? Не слыхал. А где он живет?

— Не знаю, — смутилась девушка. — Мы вообще-то давно не виделись…

— А раньше где жил? На какой хоть улице?

— Со мной, на хуторе.

Крыс презрительно фыркнул:

— И как же ты собираешься его искать?

— Ну… похожу, у людей поспрашиваю…

Альк коротко, обидно хохотнул:

— Девка, ты хоть знаешь, сколько в городе человек?

— Тысяча? — неуверенно предположила Рыска.

— А десять тысяч не хочешь?

— Ох… — Девушка была потрясена. Для нее и пятьдесят весчан у молельни были огромной толпой, пока со всеми поздороваешься — две лучины пройдет. — И как они там помещаются?

— На головах друг у друга сидят.

— Правда?! А тем, кто снизу, не тяжело?

— О Хольга, кого ты мне ниспослала! — Крыс устало прикрыл глаза. — Ладно. Поехали в город, дурында. Корову только разверни.

— Зачем?

— Он в другой стороне.

— Не может быть! — ахнула Рыска. — Я же с дороги не сходила! Значит, должна была приехать или в город, или на хутор!

— Можно подумать, это единственная дорога в стране.

— А на нашем хуторе — да! — Девушка тут же поняла, какую глупость сморозила. Конечно, весок в округе много, и от каждой пуповиной тянется тропа. — Раньше сказать не мог?

— Раньше мне это было невыгодно.

— Ты что, вправду хотел умереть? — дрогнувшим голосом спросила Рыска.

— А ты бы хотела так жить? — Альк свернулся клубком, его снова начало знобить.

Девушка неуверенно протянула ладонь, отдернула, снова протянула и все-таки осторожно прикрыла жесткую всклокоченную шерсть. Сначала было противно, потом вроде отпустило.

— Убери лапу, — проворчал крыс, не открывая глаз. Но Рыска замешкалась, а повторять он не стал.

В городах крысы кишат неисчислимыми полчищами, вырастая намного крупнее и злее Бесковых собратьев.

Там же