– Я смогу уделить вам лишь несколько минут, сударыня, – сказал Анрио, и сухость его тона вовсе не укрылась от баронессы Корф.

– Мсье Делотр уже говорил вам обо мне?

Иногда, следуя вдохновению, Амалия позволяла себе маленькие провокации, и по тому, как блеснули глаза доктора, она убедилась, что недалека от истины. Филипп Анрио определенно был предупрежден о том, кто она такая.

– Я не вполне понимаю вашу роль в этой истории, госпожа баронесса. Хотя…

– Мсье Анрио, – мягко сказала Амалия, – я очень уважаю ваших пациентов, поэтому давайте не будем тратить попусту время, которое вы могли бы им уделить. Собственно говоря, у меня только один вопрос: намерены ли вы и дальше рассказывать мне сказки о самоубийстве или все же откроете правду о том, что вам известно? Здесь нет адвокатов и прокуроров, никто не ведет протокол и не собирается ловить вас на слове. Но мне нужна правда, не потому, что такова моя прихоть, а потому, что на кону стоят человеческие жизни. И ваша тоже, доктор Анрио. Вы еще не получали повестку от нашего безумца?

– Нет.

– Если что-то подобное произойдет, вам следует немедленно связаться с комиссаром Бюсси.

– Да, я знаю.

– Так что, доктор? Вы скажете мне правду?

– Смотря что вас интересует, – сдался доктор. – Что именно вы хотите знать?

– Лили Понс была убита – да или нет?

– Да.

– Но в 1915 году вы предпочли не предавать этот факт огласке – почему?

Анрио усмехнулся.

– Боюсь, сударыня, что от меня тогда ровным счетом ничего не зависело. Решение принимал вовсе не я.

– А кто?

– Не я.

– Вам известно, кто ее убил?

– Нет.

– Но вы догадываетесь, кто это мог быть?

– Вряд ли мои догадки будут кому-то интересны.

– Мне, к примеру.

– Понимаете, сударыня, если бы я был в чем-то уверен, я бы сказал прямо. Но я не вижу смысла выдвигать версии, которые почти ни на чем не основаны.

– Хорошо. Вы осматривали тело жертвы, верно?

– Да, и я присутствовал при ее последних минутах.

– Так она была еще жива?..

– Да, когда я появился в спальне, она была еще жива, но… Я бы все равно не смог ничего сделать.

– А теперь расскажите по порядку, что именно вы помните о той ночи.

– Меня разбудила мадам Рошар. Она сказала, что произошло нечто ужасное и срочно нужна моя помощь. Я поднялся в спальню к мадам Понс. По-моему, там собрались все гости. Мадам лежала на постели…

– Одетая?

– На ней было что-то вроде пеньюара, очень красивого, расшитого кружевами. Хотя в тот момент его вряд ли уже можно было назвать красивым – ткань была заляпана кровью. Рядом сидел Жан и ломал руки. Он тоже был весь в крови.

– И руки тоже?

– Да, и руки тоже. Он бросился ко мне и со слезами на глазах стал умолять спасти Лили. Я попросил его успокоиться и дать мне осмотреть рану.

– Скажите, во что Жан был одет?

– На нем была обычная пижама. Довольно нелепая пижама в полоску, если быть точным.

– Нелепая?

– Просто она несерьезно выглядит, а в те мгновения, когда неподалеку умирала женщина, казалась еще более нелепой.

– Значит, когда вы увидели Лили Понс, она была еще жива?

– Да, я уже говорил это.

– Она была в сознании?

– Глаза были полузакрыты, она сдавленно хрипела. Я приблизился и сразу же увидел, что правый висок проломлен. Она получила тяжелейшую черепно-мозговую травму. В данных обстоятельствах смерть была вопросом нескольких минут.

– Как по-вашему, чем мог быть нанесен удар?

– Кастетом с острыми гранями или чем-то вроде этого. Во всяком случае, удар был сильный.

– Ее ударили один раз?

– Я бы сказал, один или два.

– Только по голове, никаких других ран не было?

– Нет.

– Вы не заметили поблизости орудие преступления?

– В спальне его не было.

– Вы уверены?

– Скажем так: в поле моего зрения этот предмет не попал.

– Люди, которых вы видели в спальне, как они были одеты?

– Как те, кого ночью внезапно подняли из постели.

– Они были трезвые?

– Абсолютно.

– Вы помните выражение их лиц?

– Помню. Они были не на шутку напуганы.

– Все?

– Спокойнее других казался, может быть, адвокат, но у него глаз подергивался в нервном тике. Парни бормотал себе под нос что-то вроде «вот так номер», «ну и дела». Так как он не умолкал, мадам Делотр злобно на него цыкнула.

– Кто-нибудь объяснил вам, что случилось?

В темных глазах Филиппа Анрио зажглись иронические огоньки.

– Никто даже не подумал этого сделать. Кто я был для них? Всего лишь доктор.

– Но, может быть, они обсуждали при вас произошедшее?

– Это нельзя назвать обсуждением. Майен пытался убедить присутствующих, что, когда он нашел раненую Лили, какой-то человек бросился бежать из ее комнаты, значит, это и есть преступник. Потом, как я понял, дворецкий спустил собак…

– Минуточку, так что, в доме были собаки?

– Да, одна собака жила в замке, а другую мадам привезла с собой. Насколько я понял, собаки след не взяли. И вообще того человека – убийцу – никто не видел, кроме мсье Майена. Из-за этого он начал яростно пререкаться с мсье Лами.

– Потому что Антуан Лами не поверил, что в спальне Лили был посторонний, который ее убил?

– Вы все понимаете совершенно верно, мадам. Лили вскоре перестала дышать, и тогда присутствующие стали совещаться, что им делать. Я предложил вызвать полицию и передать все в их руки, но на меня посмотрели очень странно, а затем Оноре Парни попросил меня удалиться. Через некоторое время Жозеф пригласил меня снова подняться наверх. Когда я вошел, возле руки убитой лежал револьвер. Ко мне подошел адвокат и мягко, но настойчиво попросил принять их версию и не поднимать шума. Лили была в депрессии, у нее недавно погибли близкие, и в припадке отчаяния она покончила с собой. Никто ни о чем не узнает, а огласка может только навредить.

– Они предложили вам денег за молчание?

– Все было несколько иначе, – усмехнулся Анрио. – Адвокат дал ясно понять, что, если я буду упорствовать, они обвинят в убийстве меня. Будто бы я был неравнодушен к Лили, наведался к ней ночью, она подняла крик, и я случайно ее убил.

– Скажите, какое впечатление вообще на вас произвели гости Лили?