— Разве у Бога человеческая внешность? Жалкие самонадеянные людишки рисуют Его в виде старца в каком-то халате и банных тапочках. Разве таков Бог? В Священном Писании сказано, что человеку не дано видеть Его, человек слаб и не выдержит лицезрения Божьего облика.

Голос батюшки постепенно креп, становился громче. В нем явственно слышался металл:

— А что делают ваши толстые попы или латинские пасторы, больше похожие на банковских клерков? Они заставляют художников рисовать Господа, не видя Его и даже не представляя, как Он выглядит! Это ли не богохульство? Эти надутые индюки полагают, что если Господь сотворил человека по своему образу и подобию, то похож на него, свое творение? Бред собачий! Наши дети тоже сотворены нами по своему образу и подобию, но так ли они похожи на нас? То плоть от плоти нашей, а человека Господь сотворил из праха!

Голос священника уже гремел под сводами церкви, метался по залитому солнечным светом пространству и вырывался наружу через распахнутые окна. Молодые люди замерли, вслушиваясь в речь. Этот человек несомненно обладал даром внушения. Его голос останавливал, завораживал и не давал ни на секунду отвлечься на постороннее. Резкий, с хрипотцой, будто бичом хлестал суетные, мелкие повседневные мыслишки и заставлял внимать ему полностью и без остатка.

— А почему они одеты? — спросила Алика, указывая на ангелов. Когда Василий всмотрелся, глаза на лоб полезли.

— Они одеты, как наши современники, — ответил священник. — У церковников есть скверная традиция одевать ангелов и святых в римские одежды. С какой стати ангелы должны носить юбки, сандалии и таскать дурацкие короткие мечи, больше похожие на кухонные ножи? Тогда, тысячи лет назад, это была обычная одежда древних римлян, римских солдат. Но сейчас-то почему надо так выглядеть?

— Но трудно представить себе архангела Гавриила в полевой форме морской пехоты и с пулеметом в руках, — заметил Василий.

— Придется. Внешний облик ангелов Божьих должен передавать их суть. Гавриил — воин и изображен, как воин.

Не только архангел Гавриил, но и другие небесные персонажи были в военной форме, в шлемах и бронежилетах. В руках сжимали какие-то фантастические ружья будущего.

— А почему нет святых? — спросил Барабанщиков.

— Идолы, — кратко ответил священник. — Идолопоклонство богопротивное и мерзкое дело. Есть господь Бог, ангелы — божьи слуги. Сатана и черные ангелы — мятежники и враги Господа. Все остальные — шуты гороховые. Их придумали, чтобы у простаков деньги выманивать. Когда был жив Христос, разве были святые? Нет! Их придумали потом, примазаться хотели к славе Господней хотя бы после смерти. И сейчас придумывают! Папы римские, богомерзкие твари, всегда себя святыми объявляют, а посмотри, каковы на самом деле? Грабили, воровали, заблудших невинных людей на кострах жгли, содомией тешились! И все святые!

Священник перевел дух и неожиданно заключил:

— Если война ядерная случится, первую ракету на Рим надо направить и прижечь язву… Содом, Гоморра и Ватикан!

Алика легонько ткнула Василия локтем, показала глазами на картину с дьяволом. Сатана тоже выглядел не так, как принято. Изображен в виде приличного господина во фраке, белоснежной рубашке с галстуком бабочкой. Дьявол сидит в кресле, небрежно закинув ногу на ногу в лакированных туфлях. Вокруг валяются пустые бутылки с этикетками: виски, вино, коньяк. Разбросаны игральные карты, шприцы и пакеты с белым порошком. В одной руке дьявол держит толстую дымящуюся сигару, другой — толстую пачку банкнот. Позади на огромном панно громоздятся ярко освещенные здания, ясно видны надписи: казино, ресторан, публичный дом, банк. Окна домов светятся багровым цветом изнутри, а сверху к ним приближается огненный дождь. Лицо дьявола наполовину черное, нечеловеческое, наполовину обычного человека. Глаз на черной половине горит огненно-красным, на человеческой — черной пустотой. Из полуоткрытого рта торчат клыки и раздвоенный змеиный язык.

— Да, — шепнул Василий, — в такого я поверю больше, чем с рогами и копытами.

Странным в этой церкви было и то, что она была как бы двухуровневой: алтарь, изображения Бога, архангелов и ангелов на возвышении, хорошо освещаются солнцем, нарисованы светлыми красками. Сатана находится ниже, в плохо освещенном углу. Вниз ведут ступени, числом тринадцать. Лестница тускло освещена искусственными факелами. Промежутки между адскими картинами заполнены неопределенными рисунками кирпично-красного цвета, словно белую стену закидали кусками свежего окровавленного мяса. По углам висит густая паутина. Василий еще и еще раз смотрел на светлый алтарь Бога и темный полуподвал Сатаны. Впечатление куда сильнее, чем в обычном храме! Он заметил, что Алика внимательно смотрит на картину над выходом. Картина и вправду занимательная: ангел держит в правой руке свернутый лист бумаги, запечатанный сургучной печатью, в левой — песочные часы. Весь песок в часах внизу. Ангел одет в черный костюм, синюю рубашку и темный галстук. Аккуратно подстрижен и причесан. Рядом, на маленьком столике лежат калькулятор и ручка. Ангел очень похож на обычного офисного клерка, менеджера, только в глазах играет жестокая насмешка.

Это ангел, ведущий подсчет наших поступков, — шепотом объяснил Василий.

— Бухгалтер, да? — уточнила Алика, невинно глядя в глаза.

— Интересный у вас храм, батюшка, — сказал Василий, когда вышли на улицу, — и Писание трактуете по-своему.

— А вы знаете, что Евангелий не четыре, как все считают, а больше?

— Нет, я слабо разбираюсь в вопросах религии, — ответил Василий, сжимая руку Алики. Дал понять, что сейчас лучше помалкивать.

— Вот, вот. Церковники, как и раньше, пользуются темнотой и безграмотностью простого народа, — с грустью заметил священник. «Простой народ» промолчал.

— Их намного больше, — продолжал батюшка, — сколько, точно не знает никто. Многое за века утеряно, еще больше официальная церковь уничтожила. Оставили только то, что им нужно. Да и то исправили. Все началось с Петра!

В голосе священника опять зазвенел металл:

— Этот гад даже после смерти себе должность придумал. На вратах стоит! Решает, кому можно в рай, кому нет. Только Бог решает, все остальные — слуги и исполняют Его волю!

— Да, да, — поспешно согласился Василий, — но давайте о деле. Мы торопимся, батюшка.

— Мирская суета, — забормотал священник и быстро пошел к пристройке, в которой жил. Через пару минут вернулся. В руке маленькая плоская коробочка.

— Вот, — сказал он, — здесь ваше. Только будьте осторожны — человек, передавший ее мне, уже мертв.

— Откуда знаете? — спросил Василий, становясь сразу серьезным.

— В местных новостях показали разбитую машину. Салон весь в крови, все разбито и разорвано… В такой же приезжал тот, кто передал это. Авария случилась вечером того дня. Когда мы встретились.

Молодые люди сели в машину. Алика в последний раз оглянулась на странную церковь и не менее странного священника.