со мной, когда меня против воли заставили поступить в Королевскую Академию. У меня сжалось сердце при мысли, как грубо и жестоко я себя вела. Но с Тарой всё ещё можно было исправить. Ни я, ни она больше не были одиноки.

– Ты решила, что она сможет меня победить, – договорила за неё Оливина. – Глупая девчонка. Кому под силу одолеть меня, если весь королевский двор на моей стороне?

Лили и Кайра медленно пробирались через обломки на полу и уже почти поравнялись с Хитом, который как раз начал неуверенно потягиваться.

– Девин? – обратилась ко мне Оливина. – Что же ты молчишь? Разве тебе нечего сказать? Знаешь, я нахожу очень невежливым, когда принцессы не желают поддерживать беседу. Я же стараюсь! Поверь, дорогая, я очень сожалею, что всё так скверно обернулось. И я вовсе не хотела доводить дело до вашего исключения. Вы все такие многообещающие личности. И ты с твоим даром разговаривать с животными могла бы стать превосходным дополнением к нам с Тарой, когда придёт время.

Хит с трудом сел. Лили и Кайра уже почти достигли зеркала. Сейчас было особенно важно отвлечь внимание Оливины на себя, и я решилась.

– Но когда мы отказались следовать вашим правилам, вы решили, что мы должны убраться из Академии. Так? – сказала я, стараясь потянуть время.

– Именно, – торжественно отозвалась Оливина. – К большому моему сожалению. Это решение расстроило всех – и бедную Белоснежку, и ваших родителей, разумеется. Терпеть не могу подобные ситуации! Люди начинают задавать вопросы, а я, как вы уже могли догадаться, не люблю, когда мне их задают. – Она гневно раздувала ноздри. – Но вас никак не удавалось призвать к порядку.

Я незаметно бросила взгляд на Хита. Он чуть подвинулся к стене, чтобы Лили могла взобраться на его ногу. Почти на месте.

– Вы просто хотели, чтобы мы стали чем-то вроде ваших уменьшенных копий, – сказала я. – Вы не желали, чтобы правители королевства думали своим умом. Вы желали, чтобы они слушались только вас.

– Совершенно верно! – рассмеялась Оливина. – Стала бы я тратить столько лет на обхаживание королевских особ, если бы так сильно не хотела прибрать их к своим рукам. И мне кажется, твой отец догадался об этом. Какая жалость. Мне нравится твой отец, но... знаешь, с Пру и Корденом всё проще – их родные гораздо более легковерны, и их ничего не стоило убедить не вмешиваться. А вот твои, Девин, проявляют неприятную настойчивость. Так что, если ты будешь продолжать противиться моим правилам, мне придётся подстроить какой-нибудь несчастный случай.

Хит незаметно принял самоцвет у Кайры и медленно-медленно потянулся к зеркалу.

– О, Девин, не стоит сердиться, – продолжала Оливина. – Когда я лишилась Тары, то подумала: кто же ко мне присоединится? Из кого я смогу взрастить правителей вроде Белоснежки, Эллы, Рапунцель и Розы, кто станет рассуждать и действовать именно так, как мне нужно? Разумеется, всех принцев и принцесс мы учим подобающим образом – но не все из них обладают достаточной силой, чтобы править Чароландией так, как это делаю я.

Почти неуловимым движением Хит достал камень из рамы и вложил самоцвет в отверстие.

– Девин, ты меня слушаешь? – повысила голос Оливина. – Я пытаюсь донести до тебя, для чего я так старалась, чтобы этой школой руководили именно так, как я хочу – по крайней мере до тех пор, пока она не перейдёт в руки моей внучки! – Её голос громыхнул так, что вся комната вздрогнула. С полки свалилась ваза, разлетевшись на черепки. – Так что ты могла бы слушать повнимательнее!

Внутри меня словно что-то вскипело. В последний раз, когда я оказалась в этой комнате – точнее, каждый раз, когда я оказывалась в этой комнате, – я позволяла Оливине принимать все решения. А сводить всё воедино позволяла Саше, сама оставаясь лишь пассивным участником событий (по крайней мере, именно так это называл профессор Шобурн, мой преподаватель на семинаре «Королевская сила в действии»). Но больше я не собиралась оставаться такой. Молчание – не всегда золото. Если хочешь что-то изменить – заставь себя услышать. Этому меня научил профессор Пирс – только что.

– Я слушаю. Но на этот раз мне и самой есть что сказать, – решительно ответила я.

Оливина даже как будто слегка удивилась:

– В самом деле, юная принцесса?

– Да! Вы подлая обманщица и никудышная фея-крёстная. И я больше не позволю вам управлять моей жизнью.

– О-о-о! Какой пыл, какая страсть! – со смехом отозвалась Оливина. – Думаю, при правильном воспитании ты стала бы величайшей принцессой из всех, кого мне удалось вырастить.

Если есть хоть малейший шанс, что Пру удастся перехватить сигнал, мне нужно заставить Оливину говорить.

– А почему вы так думаете? Потому что вам удалось воспитать такой королевский двор, который делает именно то, что нужно вам?

– Ну конечно! Разве ты сама не видишь? Всё это я сделала для того, чтобы помочь Чароландии, – заявила Оливина. – Чтобы защитить всех нас. И, разумеется, для того, чтобы достичь могущества, которое иначе мне было никак не доступно. Если бы я не подстроила для Эллы тот фокус с хрустальной туфелькой, она так и осталась бы незаметной простолюдинкой! И если бы я не нашла принца, готового разбудить Белоснежку, она так и спала бы беспробудным сном до сих пор! И Роза тоже! Да и Рапунцель в той башне... Как, по- твоему, её удалось найти?

– Но ведь вы не просто помогли им, – спокойно возразила я. – Сначала вы исказили их сказки, подвергнув принцесс смертельной опасности, а потом подсказали решение, как их спасти! И всё это для того, чтобы они потом продолжали думать, будто без вас им никак не справиться с управлением страной. Разве не так?

– Неужели ты полагаешь, что никому не известная фрейлина вроде меня смогла бы подняться к вершинам власти, если бы не проявила некоторую предприимчивость? Нет, конечно! – теперь она смотрела на меня без всякой улыбки. – Всё дело в королевской власти Чароландии. Как только мне стало ясно, что я никогда не стану аристократкой и не выйду замуж за принца, я решила заняться принцессами, способными помочь мне подняться над остальными. И теперь взгляни на них – они и шагу ступить без меня не могут! А когда подрастёт следующее поколение принцев и