– И каково назначение гигантов? – спросила Сейхан.

– Они выступали в роли священных стражей, – сказал Говард. – Их раскопали среди руин обширного некрополя на склонах Монте-Прама. Предполагается, что они стерегли мертвых. Наверное, тела мужчин и женщин, убитых Морским народом.

Ро кивнул.

– Прама смотрит на западное море, как будто гиганты дожидались возвращения захватчиков, готовые к битве.

Грей понял, на что намекает монсеньор: подтверждалась мысль о том, что враг пришел с запада.

– Об огромных изваяниях ходит много слухов и мифов, – продолжал Говард. – Пишут, что, если Сардиния вновь подвергнется нападению, они оживут. Сбросят каменную скорлупу, под которой обнаружится бронзовая броня, и с высоты Монте-Прама станут швырять камни на головы любому врагу.

Грей вообразил себе бронзовую версию великанов и вздрогнул от страха – не потому, что и правда верил, будто они оживут, а потому, что понял смысл истории, особенно учитывая странный внешний вид гигантов. Вспомнил рассказ Мака о бронзовом чудовище, проломившем корпус дау.

Тут еще и Ро подлил масла в огонь:

– Есть другой миф, в котором говорится, что их вытесали по образу захватчиков. Чтобы те решили, будто их люди уже здесь, и не стали нападать на остров.

Грей посмотрел на голову гиганта за стеклом витрины: лицо из плоских граней, вместо рта и носа – узкие щелочки. Неестественно высокий купол черепа венчал шишковидный нарост. Однако трепет вызывали глаза: идеальные концентрические круги, слепо смотрящие вперед.

Если это и правда тот самый враг… или изображение их бронзовых машин…

Монсеньор Ро продолжил:

– Похоже, «строители нурагов» верили, что враг не ушел насовсем и может вернуться.

Грей снова вспомнил рассказ Мака.

«Что-то и правда еще осталось».

– Однако это не единственная причина, по которой я пригласил вас на Сардинию, – сказал Ро, и Грей снова обратил на него внимание. – Еще одна касается тысяч сооружений, усеивающих этот остров, таинственных нурагов.

– А что это? – спросила Сейхан.

Ответил Говард:

– Каменные крепости, построенные здешними, которые поэтому и называются «строителями нурагов». На острове сохранилось несколько тысяч таких, им больше сорока веков. Они стоят до сих пор потому, что это – шедевры инженерного искусства, намного превосходящие то, чего принято ожидать от людей бронзового века.

«Иными словами, – подумал Грей, – слишком мудреные для местных».

Ро подошел ближе к нему.

– Вам следует знать, что у древних греков имелось свое название для крепостей-нурагов. Они называли их «дедалея».

Грей пристальней посмотрел на монсеньора.

– В честь Дедала, – подтвердил Говард. – Мифического изобретателя, построившего лабиринт для Минотавра, отца Икара – юноши, что подлетел слишком близко к солнцу и разбился.

«А еще в его честь назвали ключ к золотой карте».

– Не понимаю, – сказала Сейхан, – зачем называть эти древние крепости в честь Дедала?

Ответил Ро:

– Затем, что Сардиния – его дом.

«Я не успею».

Елена в сотый раз посмотрела на настенные часы. Сияние полуденного солнца отражалось от окружающих яхту вод, отчего головная боль только усиливалась. Крайний срок, установленный Нехир, лежал на Елене тяжким бременем. Она не спала всю ночь, разве что понемногу, урывками, не в силах разлепить веки.

Джо почти все время был рядом, но когда голос Ковальски стал напоминать храп, она прогнала его вниз, едва не вытолкав к охранникам в коридоре. Ей нужно было сосредоточиться.

Пару часов назад Джо вернулся и принес завтрак. Сейчас он медленно расхаживал по салону; каждый его шаг отдавался звоном цепи, а сам он то и дело морщился и стонал от боли в обожженной ноге.

«Если не решу загадку, он пострадает еще сильнее».

В конце концов Елена не выдержала звона и стонов.

– Будь так добр, перестань, – взмолилась она.

– Прости. – Джо попытался как можно тише переместиться на диван, но цепь зазвенела еще громче. – Ну, как там у тебя? – спросил он, опустившись наконец на кожаное сиденье.

Елена молча уронила голову на руки.

– Может, стоит все проговорить вслух? – предложил Джо. – Грей любит так думать.

Кто такой этот Грей, Елена не знала, но Джо, пожалуй, прав. Она взглянула на три высоких конуса вулканов. Почти всю ночь она читала о Гефесте, боге-кузнеце, искала любые упоминания о его творениях, а таковых оказалось множество.

Для охотницы Артемиды он сработал особые стрелы, магические, которые всегда били в цель, и выковал доспехи для бесчисленных героев, включая того же Ахиллеса из «Илиады». Однако сосредоточилась Елена на его автоматических механизмах.

На этой ниве Гефест трудился не покладая рук: построил храм Аполлона, бога музыки, и украсил его шестью механическими певицами из золота. Для царя Миноса кузнец сделал бронзового охотничьего пса по кличке Лелапс. В «Аргонавтике» Аполлония Гефест создал армию бронзовых воинов, которая, пробудившись, убивала и убивала, пока ее не остановили.

Два его творения Елена нашла особенно интригующими – вспомнив, как Джо пересказал историю Мака о столкновении с бронзовыми механизмами-убийцами.

– Давай я кое-что прочитаю, – предложила Елена и достала из стопки «Аргонавтику». Пролистала ее до отмеченного фрагмента и стала переводить с листа: – «Бог-ремесленник Гефест сотворил для дворца Ээта[37] пару быков на бронзовых ногах, и рты их также были из бронзы, из которых они выдыхали ужасное пламя».

Джо выпрямился.

– По описанию похоже на то, с чем столкнулись Мак и Мария в гренландской пещере.

Елена тоже мельком видела то создание, пока ее не схватили: нечто рогатое и огненное вышло из дыма с объятого пламенем дау.

– Халкотавры, или колхидские быки, – сказала она. – Ужасающие создания: тела из бронзы, рога из серебра, глаза из рубинов. В конце концов предводитель аргонавтов Ясон погасил их пламя черным маслом, которое ему передала колдунья Медея, «сильной мазью, именуемой Прометеевой кровью».

Джо непонимающе посмотрел на нее, и тогда Елена со вздохом сказала:

– Мак говорил, что огненные крабы хранились в черном масле внутри огромных амфор. Стоило ему пролить масло на одного из них, как пламя, питавшее его, угасло.