Звякнув цепями, Ковальски отвернулся от окна.

– Как будто Вулкан звучит лучше Гефеста.

– Вообще-то когда-то остров и так назывался.

Ковальски просто пошутил, а она его не поняла.

«Девушки вообще моего юмора не понимают…»

– Древние греки называли остров Фермесса, что значит «горячая земля». – Она ткнула пальцем в толстую книгу на столе. – Однако тут греческий историк называет его «Гиера Гефеста», или «Священное место Гефеста». В зависимости от контекста это можно перевести и как «Священный Огонь».

Ковальски снова отвернулся от окна. Солнце опустилось еще ниже, гуще окрасив пламенными красками пепельные конусы.

– А он и правда как будто полыхает.

Елена встала из-за стола.

– Может, потому греки и верили, что там все еще работает Гефест. Согласно мифам, именно здесь он ковал оружие для Ареса, бога войны. Глубоко под землей стучал молотом и раздувал меха. Греки думали, что когда вулкан извергает дым и пепел – это могущественный кузнец прочищает трубы горнил. В действительности вся местная вулканическая активность – просто последствия того, что Африканская тектоническая плита сталкивается по пути на север с Евразийской.

– Уже не так романтично.

– Совсем не романтично, – признала Елена.

Мигнув напоследок, солнце наконец исчезло за горизонтом, и Ковальски встревоженно взглянул на собеседницу.

– Солнце село. Ты знаешь, что это значит.

Елена кивнула и поспешила назад за стол.

Ковальски, звеня цепями, отправился за ней.

– Перед смертью не надышишься.

Когда они поднялись на борт, их тюремщица – женщина с ледяным взглядом по имени Нехир – провела их в салон, куда несколько членов команды принесли коробки с книгами. Потом она их заперла, снабдив Елену простой инструкцией: «К закату ты меня впечатлишь, иначе твой друг пострадает».

Определенно это была проверка.

«И я у них мальчик для порки», – мысленно добавил Ковальски.

Разве что его не пороть собирались.

Когда Ковальски надевали на ноги цепи, этот детина, Кадир, раскрыл перед ним ящик и достал жаровню, подставку-треногу и связку тяжелых прутьев. При этом он не отрывал мертвенного взгляда от Ковальски.

Левое бедро все еще пульсировало после того, как этим утром ему поставили клеймо. Ладно, хоть эта сволочь еще додумалась потом обработать и перевязать рану. Скорее всего, не по доброте душевной, а из опасений, что мальчик для порки преждевременно умрет от сепсиса. По крайней мере, сломанный нос Ковальски вправлять никто не спешил – ограничились пластырем. Здоровенным синяком на пояснице, оставшимся после дыбы, тоже никто не занялся.

«Неужели так дорого купить мне пару пузырьков ибупрофена?»

Двойные двери за спиной у Елены распахнулись, и она, чуть вздрогнув, обернулась. В коридоре Ковальски заметил вооруженных часовых и утопающую в тени гигантскую фигуру Кадира: великан стоял, скрестив ручищи на груди.

Нехир стремительно вошла в салон, вся в черном. Даже платок на голове был того же цвета. Ее сопровождали двое с кургузыми штурмовыми винтовками.

Холодный взгляд Нехир остановился на ворохе бумаг и книгах.

– Ты время даром не теряла.

Елена с ужасом посмотрела на Ковальски. Они оба поняли, что сейчас будет.

Пришла пора проверки.

21:06

«Я не готова», – подумала Елена.

Она ошалело взирала на штабеля книг. Их доставили сюда из подземной библиотеки и отдали ей, ничего не объяснив. Сотни томов, работы греческих, римских и персидских ученых.

В коробках она нашла диалоги Платона «Тимей» и «Критий», в которых говорилось об Атлантиде. Был и «Агамемнон» Эсхила, предлагавший другой взгляд на Троянскую войну. «Медея» Еврипида, история трагической любви колдуньи к мифическому герою Ясону. Елена едва успела пролистать две увесистые книги Геродотовой «Истории».

И это только труды на греческом!

Впрочем, Елена и без объяснений понимала, чего от нее ждут, а Нехир подтвердила догадку первым же вопросом.

– Знаешь, зачем мы тут? – спросила она, махнув рукой в сторону моря.

Елена облизнула пересохшие губы и встала из-за стола. Ей было не по себе, когда эта женщина стояла над ней.

– Это Вулкан, место, где располагалась мифическая кузня бога Гефеста.

Кивок.

Елена опустила взгляд на три тома, которые сочла наиболее важными. Выбор первых двух – ксерокопии тетрадей с древнего корабля – был понятен, но Елена добавила третью, «Географию», трактат на две тысячи страниц греческого историка Страбона.

Елена положила руку на копии капитанского журнала.

– Рассказ Хунайна обрывается вскоре после начала, но в самом конце капитан пишет, что достиг Кузни Гефеста. – Она взглянула на Нехир. – То есть этого острова.

– Так же решил и наш Муса.

– А мне предстоит отыскать потерянный след и понять, куда Хунайн отправился дальше.

– Точно. – Нехир обвела рукой книги и исписанные листы бумаги. – Итак, что ты сумела определить?

Джо громко и презрительно фыркнул:

– Ты серьезно? Ждешь, что она за пять часов решит загадку, над которой вы бьетесь пять веков?

– Вообще-то одиннадцать веков. – Нехир невозмутимо продолжала смотреть на Елену. – Однако я и правда жду, что доктор Каргилл поймет, зачем предатель Хунайн отправился именно сюда. Чего ради он искал Кузню Гефеста?

Елена выбилась из сил, пытаясь это понять.

– Если верить записям капитана, он всецело полагался на труд Страбона. – Она указала на увесистую «Географию». – Этот историк не просто восхищался поэмами Гомера как литературными произведениями, он верил, что «Илиада» и «Одиссея» основывались на реальных событиях. Страбон горячо отстаивал свою точку зрения и искал доказательства, которые и привел в этой книге. Капитан проштудировал его работу в поисках подсказок, куда двигаться дальше.

– Что конкретно привело Хунайна к этим берегам?

Елена указала на копию арабского перевода «Одиссеи».

– Хунайн разобрал свой экземпляр поэмы Гомера, выделяя целые куски и делая пометки. Однако особенно его заинтриговали создания Гефеста. – Она открыла перевод на страницах с загнутыми уголками и прочитала вслух: – «Две – золотая с серебряной – справа и слева стояли, хитрой работы искусного бога Гефеста, собаки стражами дому любезного Зевсу царя Алкиноя: были бессмертны они и с течением лет не старели».

– Бессмертные псы? – переспросил Джо.

– Из драгоценных металлов, – добавила Елена. – Золото и серебро. Гомер описывает их так, будто они двигались сами по себе. Понятно, отчего этот отрывок так заинтересовал Хунайна. Особенно если учесть, что он и три его брата, Бану Муса, сами написали множество книг по механике.