– О, проклятье! Ты так прекрасна!

Сара изумленно моргала. Саймон редко ругался. А сейчас он выругался, говоря комплимент. Она стояла и молча смотрела на него.

Не отрывая от нее взгляда, он сорвал с себя рубашку, оголив бледное мускулистое тело. Затем расстегнул пуговицы на бриджах, сел на край кровати и снял их.

Дыхание Сары ускорилось. Он стоял перед ней совершенно голый. Ее взгляд медленно перешел с его лица на мощные мускулистые плечи, затем на грудь с маленькими мужскими сосками. Сара вспомнила, как он вздрогнул, когда она коснулась их. Затем взгляд перешел на плоский живот и подтянутые узкие бедра.

И на его мужское естество. Кожа на нем казалась чуть темнее, чем на остальном теле. Длинный и толстый, он шевельнулся под ее взглядом. Она снова посмотрела на лицо Саймона. Он улыбался краешками губ. Сара прикусила нижнюю губу, ее щеки пылали.

– Я никогда не видела… – смущенно пробормотала она. – Только у статуи Лаокоона. А твой… Твой больше. И длиннее… И темнее…

– Лаокоон боролся за свою жизнь, – мягко сказал Саймон. – Уверен, что скульптор верно решил, что он не может быть возбужден в такой момент.

– Ну да. То есть нет.

Его улыбка становилась шире, углубляя ямочку на подбородке.

– Иди ко мне.

Они сели рядом на край кровати, и Саймон, обняв Сару за шею, снова начал ее целовать, мягко и соблазнительно поглаживая и лаская губами и языком. Его рука медленно опустилась от шеи к плечу и ниже. Он взял ее ладонь и положил на свой член.

Когда Сара почувствовала, какой он горячий, ее дыхание сбилось. Он своей ладонью обогнул ее пальцы вокруг ствола и медленно подвигал вверх и вниз.

Стальной стержень, обернутый горячим бархатом.

– Саймон, – прошептала она.

Он оторвался от губ и остановил ее руку.

– Чего ты хочешь, любимая? – спросил Саймон, глядя ей в глаза.

Ее сердце затрепетало, как всегда, когда он называл ее «любимая». Не отводя глаз, Сара ответила:

– Я хочу быть твоей. Полностью. Сегодня. Пожалуйста.

Она просила его об этом и раньше. За прошедшую неделю Саймон смог прийти к ней три раза. Они целовались и ласкали друг друга. Он настраивал ее, как инструмент, натягивая струны до тех пор, пока ее тело не начинало петь и пульсировать, пока не отзывались звуком все ее нервы и она не взрывалась наслаждением, каждый раз поднимаясь на новую вершину, которую даже не могла себе раньше представить. Это были самые счастливые ночи в ее жизни. И это счастье накладывало свой отпечаток и на последующие дни, даже Эзме заметила это и сказала, что Сара «просто светится».

Но Саймон так и не сделал последний шаг, и Сара не понимала почему. Он не позволял доставить ему такое же наслаждение. Она хотела этого. Хотела с самой первой ночи, и с каждым разом ее желание росло.

Он наклонился вперед, пока его лоб не коснулся ее.

– Сара, – сказал Саймон тревожным шепотом, и его дыхание щекотало ее губы. – А если я скажу, что сегодня последняя ночь, когда я могу прийти к тебе? Мы могли бы быть вместе в последнюю ночь? Ты бы предложила тогда мне такой подарок?

Сара поняла, что он говорит серьезно, и немного заколебалась. Она всегда знала, что это неизбежно. Понимала, что настанет день, когда ее счастью придет конец. День, после которого Саймон больше не сможет быть ее любовником. И даже другом. День, когда она вновь превратится в обыкновенную прислугу в его глазах.

Она не могла вечно питать иллюзии. Сара впитывала его тепло, проходящее через кожу. Она запомнит это ощущение, и оно будет поддерживать ее потом, когда она останется совсем одна. Но она уже сделала свой выбор.

– Да. Я бы предложила, – сказала она тихо.

– Но почему?

– Потому что… – Сара протянула руку и погладила щетину на его щеке. – Я хочу, чтобы именно ты получил это. Если ты возьмешь мою девственность, ты запомнишь это на всю жизнь. И это не единственная причина. Есть еще просто эгоистические желания. Я очень хочу тебя.

Сара хотела узнать, каково это – отдаться любимому полностью. Отдаться ему, Саймону. И никто другой не мог быть на его месте.

Он издал низкий стон и тихо спросил:

– А ты потом не пожалеешь?

– Никогда! – прошептала она, понимая, что, что бы ни случилось дальше, это было правдой.

Саймон уложил ее на кровать. В его зеленых глазах плясал огонек лампы, висевшей на стене.

– Тогда мы не будем думать о том, что может случиться завтра. Эта ночь принадлежит нам!

От каждого прикосновения Саймона по телу Сары пробегал электрический ток. Он проходил через каждый дюйм ее тела, и все нервные окончания реагировали дрожью.

– Я тоже хочу доставить тебе удовольствие, – возразила она.

– Мне это нравится. – Его пальцы были внутри нее, и он знал, как их использовать, чтобы она задыхалась от наслаждения. Его губы, казалось, были везде одновременно. На ее губах и на груди. Ласкали плечи, живот и бедра. И помогали пальцам между ее ног. – Я смотрю на тебя, – сказал Саймон. – Вижу твое удовольствие, – движение, поцелуй, ласковое надавливание, – и мне это нравится.

Сара не ожидала, что пик экстаза накроет ее так быстро. Саймон открыл для нее это наслаждение. Когда, зародившись где-то внутри, волны удовольствия проходят через все тело, отдаваясь в конечностях. Сара содрогнулась, и его пальцы легко выскользнули из нее.

– Я чувствую, когда ты возносишься к вершинам наслаждения, Сара. Чувствую этот мощный импульс в твоем теле. Выброс напряжения. Чувствую твое удовольствие. И мне это нравится.

Саймон гладил ее, пока она кричала и содрогалась, пока каждая ее клетка была особенно чувствительна. Затем лег рядом и притянул Сару к себе. Она прижималась к нему всем телом, кожа к коже, от кончиков пальцев ног до губ, и, уткнувшись носом, с каждым вдохом впитывала его аромат пряных специй и кедра.

Сара пребывала в сладкой расслабленной истоме, но он нет. Его мужское достоинство жестко упиралось ей в бедро.

– Как ты его называешь?

– Кого? – пробормотал он ей в волосы.

– Его, – она протянула руку между их телами и погладила кончиками пальцев его естество. – Ты называешь это своей мужественностью? Своим естеством? Пожалуй, я больше не знаю слов для него.

Саймон усмехнулся.

– Есть много терминов. Какой тебе больше нравится? Медицинский – пенис, для эрудитов – фаллос.

– Ах да. Кажется, я слышала эти слова раз или два, – задумчиво сказала она.

– Есть еще эвфемизмы: жезл, клинок, меч, рог, молот.

Сара фыркнула и затряслась от смеха.

– Молот?

– Мои однокурсники в Кембридже часто так говорили.