деревня — только мираж и у меня есть единственный путь в жизни — Пекинский университет. Что-нибудь меньшее стало бы позором для моего отца и деда. Я хотел доказать своим родителям, что смогу снова подняться, подобно мифическому Фениксу из пепла, и взлететь еще выше. Как и они, я понимал, что мы просто скрываемся здесь и Фуцзянь — лишь временное убежище. Если бы люди Хен Ту начали искать нас, мы смогли бы прятаться в горах на западе или прыгнуть в рыбацкую лодку и направиться туда, где, сверкая, лежал остров Тайвань.

Пришло время, чтобы проверить мою мужскую храбрость. Для этого я отогнал свои мысли о Суми, своей единственной слабости, и попытался занять свой разум английским языком, формулами по математике, химии и физике. Но каждый день, когда в школе не появлялась Суми, я испытывал сильное разочарование. Несмотря на мой плотный график, я часто задавался вопросом, когда увижу ее снова.

В один прекрасный день меня послали купить какой-то рыбный соус у старухи, которая размалывала мальки сардин пестиком в ручной ступке, делая самую вкусную приправу, которую когда-либо пробовала моя семья.

Магазин находился рядом с главной улицей деревни. Дорога была вымощена галькой, еще одним подарком моря, и посыпана песком, который опадал с лодыжек рыбаков, когда они возвращались с моря. Продавцы зерна уставили фронтоны своих магазинов большими бочонками пшеницы, овса, отборного ямса и тонкого риса. Продавец сладостей удвоил цены, когда кузнец и парикмахерская выставили большие связки фимиама и бумажных денег, чтобы сжечь их во имя Будды. Винный магазин хвастался самыми большими бочками яркого варева, которые я когда-либо видел. К моему удивлению, в деревне не было ни одного рыбного магазина. Однако там имелось три мясника, и каждый из них кричал громче другого, когда я проходил мимо. Один мясник подбежал ко мне посреди улицы, подал мне бедро барашка, завернутое в банановые листья, и сказал:

— Заплатишь, когда сможешь.

Я взял товар и заплатил ему тут же. Моим любимым мясом, однако, оставалось нежное мясо козленка, нарезанное и опущенное в горячий горшок с пряным соусом. Мясник увидел заинтересованность в моих глазах, поэтому предложил:

— Как насчет бараньей головы? Очень питательно, а для мужчин вообще очень полезно есть мозг, ты понимаешь, что я имею в виду. — Он подмигнул. — Держу пари, твоя мама приготовила бы ее для твоего отца.

Я улыбнулся и ушел. Когда дети, несущие у себя за спиной своих младших братьев и сестер, пробежали мимо, я наконец неожиданно нашел магазин с рыбным соусом, в котором также продавались овощи. Я стоял перед старухой, хмурившей брови над своим морщинистым носом.

— Внук Лона, я дам тебе соус бесплатно. — Она двигала своим беззубым ртом, как будто жуя воздух. Еще одна вещь, которую я заметил: очень многие люди здесь были без зубов. Куда подевались дантисты?

— Нет, у меня есть деньги. Вы должны назначить мне цену.

— Я знаю, что у тебя есть деньги, твой дедушка был банкиром. Я просто хотела поблагодарить членов твоей семьи за помощь в школе.

— Это наша обязанность вносить вклад в сообщество, — искренне сказал я.

— Мне нравится, когда столь юный отрок рассуждает, почти как его отец, и выглядит так же красиво. Послушай, сынок, раз ты платишь, я дам тебе самую свежую бутылку. Эта старая рука уже не так хороша, как была раньше. Я уже не могу размалывать быстро, как прежде. — Она покачала головой так, что зазвенели ее серебряные серьги.

Я поблагодарил ее поклоном, согласно местной традиции. Все кланялись, и все блюда готовились с рыбным соусом. В конце концов, это была рыбная провинция. Когда я повернулся, собираясь уходить, я услышал крики и вопли на улице, где играли дети.

— Ох уж эти дети. — Старуха высунула голову на улицу вместе со мной. — Должно быть, это опять змея. — Она отошла и села на место.

— Но я не вижу никакой змеи, — сказал я.

— Собаки, должно быть, съели ее.

— Они, кажется, гонятся за кем-то.

— О, эта бедная сирота. Должно быть, они опять преследуют ее.

— Сирота?

— Да, девушка… Забыла ее имя.

Я увидел группу детей, бросающих песок в убегающую девушку с покрытой шарфом головой.

— Моя бесполезная голова, я не могу вспомнить имя бедняжки. — Она ударила себя кулаком по голове. — A-а… Суми, вот как ее зовут.

— Суми Во?

— Да, бедная сирота. Ее распределили в нашу деревню после того, как закрылся сиротский приют у моря.

— Продолжайте.

— Почему это тебе так интересно?

— Продолжайте, — попросил я, не оглядываясь на старуху, которая, казалось, любила поболтать. Дети были безжалостны. Они бросали в девушку камни, когда она бежала по водосточной канаве к концу улицы, где находилась груда арбузов. Она на мгновение остановилась, чтобы посмотреть, гонятся ли за ней дети, прежде чем побежать снова. Это была Суми.

— Почему они преследуют ее? — спросил я.

— Подобно вдовам, сироты считаются проклятием деревни. Но я так не думаю. Наши предки говорили, что вдовы и сироты — не удача, а проклятие своих семей. Что они наполовину дьяволы, наполовину люди. Но с этим я также не согласна. Чем больше стареешь, тем более странным становишься. Я больше ни во что не верю. Они просто люди. И девушка… как там ее?

— Суми.

— Да, Суми, очень милая. Когда она только приехала сюда, то жила в храме, где находится школа. Говорили, что ее изнасиловали или что-то в этом роде. Глава деревни, мистер Чен, толстый торговец, купил на сто юаней фимиама и бумажных денег и арендовал сцену местной оперы, чтобы почтить Будду, надеясь, что тот снимет с нее проклятие. Но Чен имел на ее счет дурные мысли. Видишь ли, у него есть сумасшедший сын, который иногда вместо еды ест свое собственное дерьмо, и никто в этой деревне или в любом другом месте не выдаст свою дочь замуж за него, не обращая внимания, насколько богат его отец. А Чен очень богат, поверь мне. Посмотри на его живот. Такой большой живот — явный признак богатства, не так ли, молодой человек?

— Так же как и признак плохого здоровья.

— Молодой человек, откуда у тебя такие мысли? Так или иначе, он взял ее к себе и теперь заставляет ухаживать за своим сыном, который приблизительно на пять лет моложе ее, надеясь, что тот когда-нибудь поправится и переспит с девушкой. Она забеременеет, желательно мальчиком, который продолжит династию Чен, понимаешь?

— Невероятно. Как можно купить девушку и заставить ее жертвовать своей жизнью для кого-то подобного? — Я мерил шагами пол маленького магазина.

— Толстый