Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей Александрович познакомился в Батуме с молодой армянкой по имени Шаганэ[156]. Это была на редкость интересная, культурная учительница местной армянской школы, прекрасно владевшая русским языком. Интересна была и младшая ее сестра Катя, тоже учительница. У нее было прекрасное лицо армянской Суламифи. Она знала стихи Есенина и потянулась к поэту всей душой.
Впрочем, по словам того же Льва Осиповича, в конце концов он больше увлекся сестрой Шагане…
Роман с мисс Оль закончился злобным шипением со стороны есенинских женщин и обидами на его «очередную женитьбу», а он и не собирался жениться. И вот теперь, точно в отместку, эти глупые бабы не шлют необходимых денег! Бунт на корабле!
«Деньги не пришли Жду, шлите телеграфом Есенин», – грозно приказывает он Галине.
«Ты думаешь или нет Я сижу без денег С.», – вопрошает он Катю.
Наконец, какие-то деньги наскребает Бениславская.
«Спасибо. Нужно тысячу, – продолжает более спокойным тоном Есенин. – Скажите Вардину, поэму высылаю. Отвечайте.
Есенин».
И не дождавшись ни ответа, ни денег:
«Я озлоблен почему нет ответа Батум не пишите уезжаю Персию адрес Баку Есенин». (Письмо адресовано Бениславской Г. А., 21 февраля 1925).
Персия прогорела. Все Москве: Лившиц, Чагин[157]. Шлите немедленно на дорогу. Я Тифлисе, нужно к среде. Везу много поэм». (Бениславской)
И наконец, последнее, уже с билетами в руках, адресовано Бениславской:
«Выходите воскресенье встречать несите шубу и денег Сергей». (Бениславской).
Есенин приехал в Москву лишь на время, разобрался с насущными делами в издательствах, вычитал гранки новой книги, попировал с друзьями, познакомился с Софьей Толстой и…
Милая Галя! Вы мне близки как друг. Но я Вас нисколько не люблю как женщину.
С. Есенин.
21/III. 25.
– Едва ли не с начала моего знакомства с Есениным шли разговоры о том, что он женится на Софье Андреевне Толстой, внучке писателя Льва Толстого, – пишет Ю. Н. Либединский в воспоминаниях «Мои встречи с Есениным».
Сергей и сам заговаривал об этом, но по своей манере придавал этому разговору шуточный характер, вслух прикидывая: каково это будет, если он женится на внучке Льва Толстого! Но что-то очень серьезное чувствовалось за этими как будто бы шуточными речами.
Да и какие тут могли быть шутки! В облике этой девушки, в округлости ее лица и проницательно-умном взгляде небольших, очень толстовских глаз, в медлительных манерах сказывалась кровь Льва Николаевича. В ее немногословных речах чувствовался ум, образованность, а когда она взглядывала на Сергея, нежная забота светилась в ее серых глазах. Она, видно, чувствовала себя внучкой Софьи Андреевны Толстой. Нетрудно догадаться, что в ее столь явной любви к Сергею присутствовало благородное намерение стать помощницей, другом и опорой писателя.
– Милая Галя, я в Баку, – писал Есенин Бениславской 8 апреля 1925 года. – Знаю, что письмо к Вам придет через 6–7 дней. Не писал, потому что болен. Был курьез. Нас ограбили бандиты (при Вардине). Жаль и не жаль, но я спал и деньги некоторые (которые Вы мне дали), и пальто исчезли навсегда. Хорошо, что я хоть в брюках остался.
– Сергей дорогой, поберегите же Вы себя, – отвечает Галина 4 мая. – У Вас плеврит, кровь, а Вы лечитесь? И, вероятно, больным собираетесь в Персию.
С кем и как?
Узнайте сначала, не вредно ли Вам туда. Не делайте глупостей. Я тоже далеко от Вас, и мне Вас убедить еще труднее.
Но все же: если есть в этом мире что-нибудь дорогое Вам – ради этого поберегите, не мучайте себя.
Что у Вас? Мне Вы писали – жаба, а теперь я узнала – плеврит.
– …Когда я очутился без пальто, я очень и очень простудился, – продолжает Есенин. – Сейчас у меня вроде воспаления надкостницы. Боль ужасная. Вчера ходил к лучшему врачу здесь, но он, осмотрев меня, сказал, что легкие в порядке, но горло с жабой и нужно идти к другому врачу, этажом выше. Внимание ко мне здесь очень большое. Чагин меня встретил как брата. Живу у него. Отношение изумительное.
Только вот в чем дело: Серебровский купил бумагу и не выплатил денег редакции (по-видимому, за объявления Аз-нефти). Здесь денег нет. Будут потом. Поэтому, как получите это письмо, присылайте немедленно 200. Для Вас у меня уже есть стихи.
Главное в том, что я должен лететь в Тегеран. Аппараты хорошие. За паспорт нужно платить, за аэроплан тоже.
– На днях Флеровский едет в Персию (через 2–3 дня), подождите его, – отвечает Бениславская. – Сергунь, родной, если решите ехать – подождите, поедете вместе с ним, ведь он к Вам очень хорошо относится и с ним интереснее будет.
…Дорогая, я далеко от Вас, и убедить Вас мне трудней (пишу, а зубы болят до дьявола – нервы). Прошу Вас не относиться ко мне, как это было в Батуме[158], а Катьку (пошлите к *** матери). Вырастет большая, поймет.