визит. Но мне необходимо задать вам срочный вопрос. Это очень важно. Ещё раз прошу меня извинить.

Господин во франке и Софья Карпова внимательно выслушали меня. Если раньше на их лицах читался испуг, то теперь его сменило негодование и возмущение.

— Убирайтесь прочь! — воскликнул поклонник натурщицы, поднимаясь с дивана. — Немедленно!

Он оказался высокого роста, примерно такого же, как и я. Да и телосложение у нас было почти одинаковым. Судя по всему, этот господин имел отношение к армии, и из-за этого я не стал с ним вступать в дискуссию. Я сильно ударил его кулаком на английский манер в челюсть. В свое время у меня была возможность понаблюдать за английскими офицерами, посещавшими наш полк. Они любили подобные упражнения. Называли англичане такой вид борьбы боксом, уверяя, что это спорт настоящих джентльменов.

Ради интереса я научился нескольким приемам бокса, но, признаюсь честно, до сих пор не очень понимал возможность практического их применения. Сами посудите, ведь в обычной драке, когда у тебя нет оружия, а противник напирает, да ещё превосходящий тебя по численности, то тут одними ударами руками не отделаешься. Вспомнишь сразу же и про удары ногами, локтями, лбом, и всё такое прочее. Но теперь я убедился, что и английский бокс может оказаться полезным. Особенно если имеешь дело с разгневанным любовником: после моего удара господин во фраке рухнул на пол и раскинул в разные стороны руки. Можно было подумать, что его свалила пуля, выпущенная в упор из ружья.

— Ах! — воскликнула Карпова и в ужасе закрыла руками свой рот.

Я посмотрел на нее как можно свирепей. Так было надо. Я хотел напугать её, чтобы она не вздумала лгать.

— Сударыня, скажите мне, где находится мастерская художника Бернарди, и я уйду. Вы поняли меня?

— Да, да, поняла, — она быстро закивала головой.

— Где же мастерской Бернарди?

Натурщица, запинаясь, назвала адрес убитого итальянского живописца. Это было недалеко.

— Вы говорите правду? Если вы меня обманули, то я вернусь, и вы пожалеете о своем поступке.

— Но это правда! Я часто там бывала.

Я ей поверил. В её положении просто глупо меня обманывать. Я вежливо попрощался, и вышел из квартиры.

***

Экипаж быстро мчался к дому с мастерской Бернарди. Что я надеялся там найти? Не знаю. Просто я чувствовал, что там мне обязательно нужно побывать. За что-то же его убили. Может быть, там отыщется что-нибудь полезное для моего расследования.

Мы остановились возле мрачного трехэтажного каменного дома. В нем итальянец арендовал помещение для своей мастерской. В здании было темно. Не горело ни одно окно. Это оказался учебный корпус одного из заведений, принадлежавших министерству просвещения.

— Полиция! — громогласно объявил я, одновременно с этим изо всех сил стуча в парадную дверь. — Полиция! Немедленно откройте!

Ход, конечно, не самый лучший, но ничего другого мне в голову не пришло. Я понадеялся на волшебное действие, которое оказывает само слово «полиция», и не ошибся. Через пару минут дверь открыл встревоженный старичок-сторож, державший в руке подсвечник с зажженными свечами.

— Полиция! — объявил я, и вошел во внутрь здания без всякого на то разрешения. Бесцеремонность начала входить у меня в привычку.

Старичок засеменил за мной. Зайдя в просторный холл, я остановился, обернулся и грозно посмотрел на него.

— Дело государственной важности! — как можно строже произнес я, хотя мне очень хотелось рассмеяться. Никогда до сих пор я так много за один день не дурачился, не обманывал достойных граждан. Приношу им за это свои самые искренние извинения.

— Где мастерская итальянского художника Бернарди? Немедленно покажите!

Сторож до того перепугался, что безропотно повел меня к студии, которой раньше пользовался итальянец. Он подвел меня к большой двери, достал связку ключей, и вставил один из них в замок. Дверь тут же открылась, после чего старик юркнул во внутрь помещения, зажег там свечи, и вскоре оттуда донесся его голос:

— Можете входить, Ваше Высокопревосходительство!

Мастерскую Бернарди освещали, как мне показалось, несколько десятков толстых свечей, поэтому в ней было почти так же светло, как и днем. Такой эффект давали зеркала, развешанные по стенам, а свечей на самом деле было не так уж и много.

— Идите, — велел я сторожу, застывшему у двери.

Старичок поклонился и бесшумно вышел. Я закрыл за ним дверь, а потом оглядел мастерскую. В ней находились круглый стол, три стула, небольшой диванчик и множество законченных и незаконченных картин, набросков, кистей, тряпок, красок, рам для картин и тому подобное.

Почти на всех картинах Бернарди изображались обнаженные или полуобнаженные женщины. Сюжет картин меня не смутил. Я, конечно, сторонник другой живописи, батальной, но мне, признаюсь, было приятно смотреть на красивые женские тела, написанные итальянцем. Что и говорить, он отлично владел своим ремеслом.

Я начал перебирать картины, так, из любопытства. И почти сразу же наткнулся на несколько холстов, поразивших меня, так как на них итальянец показал мужчин, которые, если можно так выразиться, с любовью смотрели друг на друга. Бернарди оказался порочным художником.

Меня заинтересовала одна из этих работ убитого итальянца. Я замер на месте. Мне показалось, что я увидел знакомое лицо.

«Не может быть! — подумал я. — Разве бывают такие похожие лица? Вот это совпадение».

Нет. Никакое это не совпадение. В голове моей всё прояснилось. Мне посчастливилось найти копию картины, которую украли у губернатора Костромской губернии Пасынкова. Теперь я понял, почему её украли, почему покушались на меня, и самое главное, почему убили Старосельского и Бернарди. С холста на меня смотрел человек, которого я знал. На меня смотрел убийца.

***

В Немецкий трактир я вернулся, когда начало светать. С собой я прихватил копию злосчастной картины. Как теперь поступить? Конечно, нужно разоблачить убийцу, но как это сделать?

Кондрат проснулся сразу при моем появлении. Он тут же поднялся со своей кровати и сонно поздоровался.

— Посмотри. — Я всунул ему в руки картину.

Через секунду-другую Кондрат удивленно выдохнул:

— Неужто это…

— Да, да! Ты не ошибся! Это копия картины, которую украли у генерала Пасынкова. Я нашел её в мастерской Бернарди. Теперь ты понимаешь, почему убили Старосельского и итальянца?

— Ну и дела, батюшка… Тьфу. Срамота какая. Защити нас Господи, — слуга перекрестился.

— Да пусть чем хотят, тем и занимаются. Это их личное дело. Но зачем убивать? За это кое-кому придется заплатить. По самому