Смерть потрепала лошадь по холке: раздался сухой, костлявый звук.

– Ты бы переговорил с Иоанном, – возмущенно заметила она. – Мало того что этот конь – полный тормоз, так он еще и совершенно непонятного цвета. В «Апокалипсисе» четко сказано – бледный. А этот на мороженую блевотину похож. Кроме того, с чего коню вообще быть бледным? С перепоя, что ли?

– Это ты, наверное, русский перевод «Апокалипсиса» читал, – мягко возразил ангел. – Оригинал откровения написан на греческом, где шерсть коня обозначает особое слово, объясняющее – дескать, «зеленоватый оттенок, который бывает при болезни»[51]. Но это Евангелие, а не медицинский справочник: поэтому пришлось заменить на «бледный»… чтоб не путались.

Ветви дерева закачались, не выдержав присутствия Смерти: сверху на собеседников, громко шурша, посыпалась сгнившая кора вперемешку с высохшими гусеницами. Хальмгар присел, осторожно трогая ямку, оставшуюся от копыта коня, – из сухой земли начала сочиться темная жидкость. Опустив в нее палец, ангел поднял его вверх, на уровень глаз, жидкость вязко, не спеша, потекла от ногтя вниз – словно сгущенка.

– Нефть? – спросил Хальгар, уже зная ответ на свой вопрос.

– Разумеется, – кивнул всадник. – Мы неразлучны – где нефть, там и Смерть. Свежий приоритет, хотя им свойственно меняться. Раньше было золото.

Хальмгар бесцеремонно вытер палец о светло-зеленую шерсть коня.

– Ты и остальные — отлично поработали, – улыбнулся ангел. – На Земле не осталось белых пятен, и ничто не скроется от ока спутников и телевидения. Но когда без положенной маскировки на свет явились четыре всадника Апокалипсиса – их никто не заметил. Надеюсь, ты утолил свою жажду.

Лицо Смерти исказилось судорогой, отдаленно похожей на улыбку.

– О да, – плотоядно прошептал всадник. – Я не люблю сидеть на диете – чтобы питаться, мне нужна кровь. XXI век убивает меня. Я ненавижу современную медицину, продлевающую жизнь. Того, кто изобрел антибиотики, я с удовольствием бы выпотрошил, как снулую рыбу. Конечно, различные эпидемии с вирусами существуют и сейчас, но их не сравнить с превосходной чумой, за один десяток лет выкосившей четверть Европы[52]. О, как же я пировал тогда – настоящий шведский стол, круче, чем в пятизвездочном отеле! Я совсем отчаялся, но, к моему восторгу, остаются войны: я обожаю всех, кто открывает новую военную кампанию. Рядом нет, случайно, Джорджа Буша? Я поцелую его, как отца родного.

– Еще поцелуешь, – двусмысленно пообещал Хальмгар. – Но вообще, как твое самочувствие? Апокалипсис фактически оставил тебя без работы. Своеобразный отпуск за свой счет, который длится вечно. Отныне больше никто не умирает. Грешники бесчисленным стадом растворятся в озере огненном, а праведники вместе с Христом войдут в небесный Иерусалим.

– Да, – кисло заметила Смерть. – Это так ужасно – осознавать, что ты больше ни к кому не придешь, не позвонишь в дверь. И ни одна собака не упадет в обморок, завидев мрачную фигуру с косой. Мне необходим психоаналитик.

– Идея не очень хорошая, – осадил всадника ангел Апокалипсиса. – Представь, звоним мы сейчас и говорим – к вам на прием собирается зайти Смерть – она недавно потеряла работу, и у нее проблемы с психикой. Непроходимая икота аналитика гарантирована. Мой тебе дружеский совет: лучше забрось куда-нибудь эту полудохлую клячу и просто нормально отдохни: считай, что ты вышел на пенсию. Здесь же Африка, колыбель туризма! Рвани на Канары, тусуйся с девочками, зажигай в клубах.

– На Канары? – озлобилась Смерть. – Ты видишь, что я несу с собой?

Широким жестом костлявого пальца всадник описал круг в воздухе, показывая на серую, выжженную, как после напалмовой бомбардировки, землю. Скрюченные растения, обожженные деревья и сотни огоньков, мерцающих вследствие поступи бледно-зеленого коня. Там, где проходил он, казалось, умирало даже небо. Посмотрев вверх, Хальмгар увидел, что нависшие над деревом мутно-серые тучи ожили, превратившись в скопище жирных могильных червей. Извивающихся, дрожащих, шевелящихся – просто жаждущих вселиться в гниющее мясо. Любая зелень в округе – даже видавшая виды верблюжья колючка – отступала и корчилась, только лишь тень Смерти касалась ее, заставляя рассыпаться черным пеплом. Хальмгар представил себе, как Смерть выходит на роскошный песчаный пляж, разваливаясь в шезлонге с коктейлем в руке. Море покрывается дохлой рыбой и всплывшими аквалангистами, коралловый песок тускнеет, становясь пристанищем навозных мух, а пина-колада отдает застоявшейся кровью.

Ангел понял, что переборщил с предложением.

– Ладно, обсудим это позже, – с привычной ловкостью перевел он тему. – Думаю, ты согласен: место явления четырех всадников Апокалипсиса выбрано правильно. Африка – чудесное место для тестирования конца света, настоящая черная дыра. Смотри – мир был шокирован, когда в лондонском метро взорвали полсотни пассажиров; в Дарфуре же за год умер миллион человек, но всем на это наплевать. Представляешь, на Совете Серафимов у многих были сомнения, что начинать следует здесь. И напрасно… все вышло просто идеально. «И вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он победоносный, чтобы победить». Иоанн закрутил хитрую загадку, назвав в «Апокалипсисе» только твое имя, и люди гадают, кто может быть первым… русские считают, что это Чума, и они не ошибаются… «И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч» – ну, при столь смачном описании даже дурак догадается – имя всаднику, разумеется, Война. «И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей»…

– Хватит долдонить, как на собрании, – раздраженно прервала его Смерть. – Эти фразы я уже две тысячи лет как наизусть помню: на Небесах заставляют зубрить «Апокалипсис» почище, чем в Китае цитаты Мао Цзэдуна. Мне ли третьего всадника не знать? Мы с ним еще в Древнем Египте на брудершафт пили. Помню, спрашиваю: «А зовут-то тебя, приятель, как?» «Голод», – отвечает. Мне пиво в голову ударило, я ему мило, как последний идиот: «А по отчеству?» «И слышал я голос, говорящий: хиникс пшеницы за денарий, и три хиникса ячменя за денарий; елея же и вина не повреждай». Теперь даже самые ярые богословы в толк не возьмут, что тогда эти цены являлись бешеными. Как сто евро отдать за булку хлеба.

– О, это было бы еще дешево, – спокойно ответил ангел. – Недавно цены на жратву во всем мире взлетели до небес, а водяра осталась в прежней стоимости, но никому и в голову не пришло – это поступь Третьего всадника, начало Апокалипсиса… Бьюсь об заклад, Господь – гений, а Земля – прелестна в своем кретинизме. Они здесь настолько деградировали, что наступление конца света приняли за всемирный экономический кризис и побежали доллары покупать. Немудрено, что ваше шоу в Дарфуре прошло с аншлагом – комар носа не подточил. Населению планеты, без преувеличения, хоть кол на голове теши. Оглянись – еще неделю назад эта пустыня была выложена трупами женщин и детей, а обожравшиеся мясом стервятники подыхали от перенасыщения. Тут царствовали война, голод и мор – но никто не шевельнул даже пальцем. Люди охренительно равнодушны: каждый орет, только когда бьют его самого. Знаешь, я в августе был по делам в России и попал под объяву национального траура: на юге что-то случилось с осетриной, я не разобрал. Так я тебя умоляю: работала куча развлекательных радиостанций, в кинотеатрах шли комедии, а телек транслировал прикольную рекламу. Очевидно, Господь вылепил Адама вовсе не из глины – а вот из чего именно, он не рискнет признаться. Людям абсолютно насрать на чужие страдания и боль, они желают наслаждаться лишь своей жизнью.