Старая женщина налила два стакана и поставила на стол, хотела спросить Колина, не хочет ли он чаю, но мальчишка куда-то испарился. Мэрили, казалось, это совсем не волновало. Она поднесла к губам стакан.

– Уэйд починил двери подвала, мы спустились посмотреть и нашли что-то, похожее на солдатский ящик. Он был накрыт одеялами, надпись стерлась. Может, его использовали как стол. – Мэрили сделала глоток и улыбнулась от удовольствия, не догадываясь, что кровь застучала в барабанных перепонках Душки и что с пожилой женщиной едва не случился сердечный приступ. – Неплохо, – отметила она, помешав лед в стакане. – Почти как у дедушки.

Душка не услышала ее слов, так сильно шумело в ушах. Мэрили, как оса, продолжала жалить, не зная, какую боль эти укусы принесут им обеим.

– Вы не знаете, кому он принадлежал и что там внутри?

Душка медленно села, отхлебнула чаю.

– Уэйд уже звонил мне, и я сказала, что понятия не имею, что это за ящик и почему там стоит. – Она встала так резко, что едва не потеряла сознание. – А где Колин?

– Наверное, ищет новые книги о птицах. Думаю, вы не против…

Но Душка уже так быстро, как только могла, шла из кухни в направлении отцовского кабинета. При виде приоткрытой двери ее сердце бешено заколотилось. Это она не закрыла дверь? Обычно закрывала, но порой могла забыть о такой мелочи.

– Колин! – позвала она.

– Он здесь, – сказала Мэрили у нее за спиной.

Прижав руку к груди, Душка подергала входную дверь, убедилась, что задвижка защелкнута, повернулась и пошла в кабинет. Не обращая внимания на испуганное выражение лица Мэрили, шла прямо к Колину, который сидел на полу напротив сундука с приданым Астрид. Крышка была закрыта, вероятно, благодаря стоявшим на ней хрустальной лампе и керамической собаке. Но один из двух ящиков был выдвинут, и Колин увлеченно рассматривал старую банку из-под варенья с закрытой крышкой в мелких трещинах.

– Колин! – позвала Мэрили, но сын был слишком занят, чтобы ее услышать. – Мне так стыдно, – сказала она Душке, отбирая у Колина банку. – Он очень любопытен, но я думала, что достаточно хорошо его воспитала, чтобы он не брал чужие вещи.

– Джимми держал в этой банке головастиков, – перебила Душка. – Я и забыла, что она здесь. – Она наклонилась посмотреть, что еще лежит в ящике, нервничая при мысли о том, какие еще воспоминания, каких спящих призраков Колин мог потревожить.

Мальчик попытался вновь схватить банку.

– Извинись перед тетей Душкой за то, что нарушил ее личное пространство, – велела Мэрили.

– Извините, что нарушил ваше личное пространство, – как попугай, повторил Колин, и по его тону было ясно – он и не подозревает, что совершил плохой поступок. В этом плане он был похож на Джимми. Нет ничего плохого в любопытстве, а мир создан для того, чтобы его исследовать.

Душка взяла банку у Мэрили и вручила Колину.

– Можешь взять себе. Уверена, в озере по-прежнему водятся головастики. Только не ходи туда без взрослых. – Не то чтобы они с Джимми в свое время нуждались в присмотре. Но это было давно, до велосипедных шлемов и ремней безопасности. Как сейчас стало принято говорить – удивительно, что они смогли пережить такое детство.

– А это тоже из ящика? – спросила Мэрили сына, наклонившись и пытаясь рассмотреть, что лежит на полу. Душка не сразу узнала печатную карту в раскрашенной деревянной рамке.

– Да, – ответила она, потом добавила: – Это свадебный подарок от папы. Рамку он сделал сам. На карте – наши земли и коттедж, в котором вы сейчас живете.

– Надо ее там повесить, – предложила Мэрили. – В прихожей, например, или между двумя спальнями.

Душке хотелось рассердиться: в конце концов, они рылись в ее вещах. И из-за них она пропустила прогноз погоды, который ведет такой красавчик. Но Колин смотрел на нее глазами Джимми, а Мэрили говорила в точности те же самые слова, которые много лет назад Душка говорила Тому. Как будто нет ни единого шанса убежать от прошлого, как бы глубоко оно ни было похоронено. Оно вторгается в настоящее, когда этого совсем не ждешь.

– Она там и висела. Я ее сняла.

Душка поджала губы, показывая Мэрили, что не желает больше это обсуждать, но она уже поняла – Мэрили не та тихая, скромная молодая разведенка, какой сперва показалась. Здесь было что-то еще. Словно за ее образом прятался другой человек. Душка не знала, насколько преднамеренно Мэрили его прячет.

Не подозревая о желании Душки сменить тему, Мэрили постучала по стакану, повернулась и посмотрела на Душку.

– Что это за клочок земли между деревьями? – спросила она, указывая на край карты, который был обрезан, чтобы карта могла вместиться в рамку. – Похоже на поляну, но видно слишком мало.

Душка взяла карту и сделала вид, что рассматривает ее так внимательно, будто никогда раньше не видела. Будто не знает, была ли в лесу полянка. Она собиралась с ответом, но тут Колин, изумленно завопив, высоко, как призовой кубок, поднял над головой бинокль Джимми.

– Смотрите, что я нашел!

Мэрили вздохнула:

– Колин, ну правда хватит. Это не твои вещи.

Сунув карту под мышку, Душка забрала у Колина бинокль.

– Она права. Это не твои вещи. Что за манера?

Она пожалела о своей грубости еще до того, как лицо мальчика сморщилось и Мэрили прижала его к себе. Ее глаза горели.

– Вы правы, брать вещи без спроса нельзя. Я прошу прощения, что позволила ему. Но вы могли бы сказать об этом и помягче. – Мэрили притянула сына к себе, и он зарылся лицом в ее одежду. Душка почувствовала столь несвойственное ей желание объясниться.

– Это дедушкин бинокль времен Первой мировой. Потом он отдал его Джимми. Это была самая его любимая вещь. Я знаю, это мелочь, но видеть его в руках кого-то другого для меня – будто вновь потерять брата. – Она сглотнула. – Простите.

Мэрили обняла сына, ее глаза заблестели ярче.

– Мой брат, Дэвид… он любил лего. Обожал детальки, маленьких человечков. Даже в карманах носил. У него было полным-полно игрушек, но эти он любил больше всего. После его смерти у меня осталось несколько, и я всегда думаю: если случится пожар, первое, что я буду спасать сразу после детей, – этих человечков.

Их взгляды, выражавшие молчаливое понимание тяжести потери и разрушенного детства, встретились. Душка первой отвела глаза, не желая, чтобы возникла связь, которая рано или поздно разорвется. Так было всегда.

– Я хочу досмотреть прогноз, – сказала она твердо. – Спасибо за продукты.

Лицо Мэрили приняло такое же обиженное выражение, как у Колина. Душка тут же смутилась. Но не настолько, чтобы просить их остаться.

– Пожалуйста, – ответила Мэрили. Они с Колином пошли к выходу, но мальчик вдруг побежал обратно и поставил банку в ящик, хотя Душка и разрешила взять ее себе.