Повоюем!

Плана действий у Данилы не было никакого, но сложившаяся традиция действовать по обстоятельствам его уже не устраивала. Нужно во что бы то ни стало продумать хотя бы первые шаги.

– Далеко идти до города змееглазых?

– День, – ответил Вождь. – Идти долиной, потом – лесом, там – спуск, его охраняют. Змееглазые стерегут свои границы.

– Праздник у них в городе будет?

– Нет, алтарь Змея стоит далеко в лесу, говорят, туда часто забредают Тени. Но я не знаю дороги.

Если Вождь сможет туда провести, нужно захватить проводника из змееглазых и выяснить, куда идти. И надеяться, что не через город.

– Можешь нарисовать план, Вождь? Карту? Схему?

Слова в языке были, но они не вызывали у Вождя никакой реакции. Он только головой качал, не понимая, чего добивается Данила. Видимо, картография тут не развилась, потому что не открыли (или забыли) стороны света.

– Расскажи, как идти до города, – подключился Прянин.

– Туда, – Вождь махнул в темноту рукой, – за реку. До леса. Вверх, лесом, прямо.

– Много в городе шатров?

– Там дома из камня, – сказала Лиана.

Лицо ее в отсветах костра казалось совсем детским, да и лет девушке было не больше шестнадцати. Ее темные глаза таинственно поблескивали.

– Я слушала много историй про город змееглазых. Там дома из камня, их очень много. Вся долина – дома из камня, и неба не видно за ними, как за деревьями в лесу.

Ого! Может, цивилизация змееглазых более развита, чем «люди»? Интересно, они сохранили больше знаний, если катастрофа таки была, или приобрели больше знаний, если катастрофы не было? Данила вспомнил погоню за «людьми» и отмел это предположение. Скорее уж дикари поселились в заброшенных строениях.

– За городом – лес, – продолжала Лиана, – два дня пути или день. А в лесу – алтарь Змея, и место это такое жуткое, что даже змееглазые приближаются к нему, повернувшись спиной, – глаза лопаются от страха, если взглянуть на алтарь. Или Тени придут и обратят в камень, там много окаменелых.

– Мы подойдем к городу, – решил Данила. – Идти будем быстро и тихо. Возьмем первого попавшегося змееглазого и заставим рассказать, где алтарь. К алтарю пойдет много змееглазых?

– Я не знаю, – пожала плечами Лиана.

– Ну уж точно больше одного. Я думаю, отец будет там. Впрочем, это узнаем на месте. Если он отправится со змееглазыми, мы перехватим процессию по дороге – нас меньше, и мы можем идти быстро. Если он останется в городе – мы выкрадем его.

– Ты хочешь спасти отца? – уточнил Вождь.

– Да, – соврал Данила, – я хочу его спасти. Давайте выставим дозорных и ляжем спать. Я очень устал.

* * *

Данила дежурил в середине ночи, после Картографа. Картограф растолкал его и поманил, еще сонного, подальше от костра (огонь поддерживали для освещения, температура не падала, будто и не заходило солнце, – все так же было липко и жарко, все так же пахла река и джунгли, и только крики зверей, кажется, изменились), и зашептал:

– Я пытался почувствовать искажения. Понимаешь, мой дар – способность ходить по складкам, я не хочу его терять. Но здесь… я долго не мог понять, а теперь понял. Прислушайся, ты сам почувствуешь – будто мы в «бродиле» и «темпоралке» одновременно. И в то же время – по-другому. Здесь повсюду кто-то есть, и от этого мороз по спине.

Данила, все еще не до конца проснувшийся, попробовал «прислушаться». Ну, может, Картограф и прав, но он вовсе не чувствовал искажений – никаких. Все кругом было ровное и обыкновенное, если можно назвать «обыкновенным» другой мир. Зато ясно ощущалось присутствие кого-то третьего. Еще в лесу Данила ловил на себе чей-то взгляд и оборачивался.

– Ведь как было дело, – продолжал Картограф, по обыкновению перескочив на другую тему. – Я попал на Могилевский совсем мальчишкой. Пятнадцать лет назад – это мне было двадцать, я как раз на втором курсе учился. Родственники жили в Дубне, надо было материал по практике собрать, а тут водохранилище рядом, такое богатство рыбное, как раз по профилю. На берегу поставил палатку, сижу себе, исследую, записи веду. И тут началось. Ты знаешь, что там было?

Данила не знал. Он мог догадываться – теперь, побывав в Глуби, – но знать точно…

– Как взрыв. Все внезапно изменилось. Полезли хамелеоны… Кстати, ты заметил, что тут нет хамелеонов? Пока нет, по крайней мере. Так откуда же они лезли? Вот, и один из этих хамелеонов меня цапнул. Прям за ногу. До крови. Я – в отруб, когда очухался – уже начался Сектор. Свалил по-быстрому, пробрался в Москву – тогда Барьера еще не было. И никому не слова. А потом меня стало тянуть обратно… С каждым годом – сильнее и сильнее. Это я говорил. Я и пошел.

– Я знаю еще одного человека, которого покусал тогда на Могилевском хамелеон, – медленно произнес Данила. – Девушку. Марину. Она сейчас здесь, в Сердце, с моим отцом, если верить Вождю.

– Вот оно как…

Картограф замолчал. Он скреб курчавую голову, вздыхал, видно не в силах смириться, что он не один такой особенный. Наконец проговорил:

– Сердце впустило нас с ней, получается. И тех, кто был с нами. Интересно, зачем мы здесь нужны?

– А зачем мы вообще нужны? Хватит искать глубинный смысл, давай-ка лучше спать. Завтра на рассвете выходим.

Сколько осталось до «на рассвете», Данила предположить не мог. Часы остановились при переходе, и дежурства делили по методу Вождя: как три толстых полена прогорят в костре – пора сменяться.

Данила перебирал автомат и вглядывался в темень за освещенным кругом. Показалось или блеснули глаза? Впрочем, Вождь уверял, что крупных хищников нет в долине, их обитель – лес.

Картограф храпел, Прянин сопел, Маугли с Вождем спали беззвучно. Шевельнулся силуэт, Данила развернулся – Лиана, подошла и села рядом.

– Еще не твоя очередь, – сказал он. – Тебя разбудят, когда будет пора.

– Знаю, – согласилась Лиана. – У тебя есть женщина?

От такой постановки вопроса Данила слегка офигел. И как на него отвечать? Вроде бы есть – Марина… но ведь это не считается. Да и какой мужчина признается в том, что женщина есть, когда на него смотрит с надеждой красивая молодая девчонка?

– Как тебе сказать… наверное, есть. Но сейчас – нет.

– У воинов твоего народа может быть только одна жена?

Ого, приехали. Данила твердо был убежден, что у него и одной жены быть не может. Вот Момент – тот женился бы на Гарри, если бы ее не убили… А сам Данила связывать себя супругой и детишками не собирался.

– Вообще – да, – осторожно ответил Данила.

– Я – последняя. Мужчин не осталось, – с обескураживающей прямотой сказала Лиана и потеребила край сшитой из шкур юбки. – Мы умрем в городе змееглазых. Или не умрем. Мне нужен муж. Твои друзья хуже тебя, поэтому я пришла сначала к тебе.