– Его зовут Клим, – строго проговорила Полина и предприняла еще одну попытку: – Так! Спасибо, что навестила, мам, но тебе пора! Нам с Климом надо поговорить.

– Какие у тебя могут быть от меня тайны? – пожала небрежно плечиками превратившаяся за секунду в Катеньку мама. – Разговаривайте, пожалуйста. – И снова повернулась к Ставрову, проворковав: – Какое у вас необыкновенное имя.

– Может, я попозже зайду? – спросил он у Полины, правильно оценив обстановку и видя, как она побледнела, напряжена и расстроена чуть не до слез.

– Нет, – строго ответила Поля и посмотрела на мать: – Это Екатерина Петровна сейчас уйдет. Мама! Все, хватит! – добавила громкости и нажима в голосе. – До свидания! Тебе пора на работу! – совсем уж сурово прорычала она, увидев, что та пытается отмахнуться от дочери. – Немедленно, мам! Иначе я прекращу с тобой общаться!

И вот это предупреждение единственное смогло привлечь внимание Катеньки, из образа не вышедшей, но явно прислушавшейся к угрозе и поверившей в нее.

– Ну зачем ты так, детка? Тебе нельзя волноваться.

– Вот именно, – подтвердила Полина и уже гораздо спокойней попросила: – Мам, уйди. Завтра созвонимся.

– Ну хорошо, хорошо, – кошечкой обиженной проворковала она. – Я ухожу. Зачем ты так разволновалась? – и положила ладошку на руку Ставрову. – Скажите, Клим, а вы на машине? Может, вы меня подвезете? Мы могли бы поговорить и узнать друг друга получше. Я же должна понимать, с кем дружит моя дочь.

– Я не смогу вас подвезти, у меня другие планы, – мягко, нейтральным тоном сообщил Ставров.

– Жаль, – изобразила неподдельное разочарование Катенька. – Надеюсь, мы еще увидимся.

– Увидимся, – констатировал неизбежное Ставров.

Призывно повиливая бедрами, Катенька продефилировала по палате и вышла за дверь, бросив напоследок сексуальный взгляд на Клима. Посмотрев ей вслед, он пододвинул стул поближе к койке Полины и сел.

– Не спрашивай, – попросила она и прикрыла ладонями лицо. – Ничего не говори и не спрашивай. Я потом тебе все расскажу, если смогу.

– Ладно, – согласился Ставров, наклонился к ней, осторожно взял за запястья, развел ее ладошки в стороны и прошептал: – Привет.

Придвинулся еще ближе и поцеловал осторожно в губы, посмотрел на Полину, улыбнулся и спросил:

– А теперь скажи мне все-таки, как ты?

– Скучаю тут ужасно. Сегодня ходила немного, доктор поощряет такое рвение. Домой хочу, – отрапортовала она.

– Сейчас поедем, – шепотом пообещал Ставров.

– Да ты что? – поразилась тоже шепотом Полина. – А так можно?

– Я поговорил с твоим врачом, и он разрешил под мою ответственность. При условии, что ты будешь находиться под присмотром и закончишь полный курс инъекций. То и другое я ему гарантировал, а тебе обещаю.

– Но… – засомневалась Полина, – а как, я же в Москве, а ты в своем поселке и работа у тебя…

– Мы же уже выяснили, что ты очень умная, – усмехнулся Ставров.

– Ты хочешь воспользоваться ситуацией и перевезти меня к себе домой, не дожидаясь, пока я там что-то решу? – расплылась в улыбке она.

– Точно! – рассмеялся Клим и пояснил дальнейший план действий: – Сейчас мы заедем к тебе домой, я отнесу тебя в квартиру, посажу на диван, и ты станешь раздавать указания, что нужно взять.

– Но твоя машина…

– У меня в распоряжении есть еще «Газель» – самый подходящий для переезда транспорт.

– Тогда давай быстро отсюда линять! – попросила она.

Слиняли они действительно быстро, ее документы доктор уже подготовил, план приема препаратов и реабилитационные мероприятия расписал. Всю принесенную мамой еду Полина забрала с собой, ибо готовила мама очень здорово, вот что умела, то умела, и многому Полина научилась у нее, правда, пошла гораздо дальше и стала действительно серьезным кулинаром, не останавливаясь на привычных, знакомых блюдах. Она попрощалась с женщинами в палате и триумфально отбыла из больницы на руках у Ставрова.

Красота! Прямо как принцесса какая или невеста ценная, если не брать во внимание синяки, порезы и царапины. А так – вполне!

О том, что произошло в палате, они заговорили только вечером, после ужина, который разогревал и сервировал Клим под руководством и при помощи Полины, вносившей свою посильную лепту, сидя за столом и нарезая овощи. Ужин удался, спасибо Екатерине Петровне, и почему-то получился веселым – Поля рассказывала забавные истории из своих экспедиций, и они посмеивались, обменивались шуточками и серьезными репликами.

А потом Клим отнес Полину на диван в гостиной, сам сел в кресло рядом и только тогда спросил осторожно, без нажима:

– Ты всегда так тяжело реагируешь на поведение своей мамы?

– Ты не видел ее до того, как появился, – сразу посерьезнела и как-то подобралась Полина. – Сама забота и встревоженная мать, а через секунду такое… – И спросила суховато: – Ты понял, что она тебя откровенно снимала и предлагала себя? Чуть ли не прямо там и готова была отдаться.

– Это поняли даже твои тапочки у кровати, – подтвердил Клим и предположил: – Но ведь это, скорее всего, игра. Шутка. Есть такие женщины, которые на автомате начинают флиртовать с каждым мужчиной, но это ничего не значит.

– Шутка… – задумчиво повторила Полина.

И начала рассказывать, погрузившись с головой в воспоминания.

Полинке было двенадцать лет, когда однажды, возвращаясь из школы, она встретила маму, идущую под ручку с незнакомым мужчиной.

– Мам, привет! – окликнула радостно Полина.

И ухватила ее за рукав пальто, когда Екатерина проходила мимо, настолько увлеченная разговором с мужчиной, что и не заметила дочь.

– О, Поленька, – поразилась мама, увидев ее, и задала странный вопрос: – А что ты тут делаешь?

– Как что? – удивилась Поля. – Домой иду, у нас уроки закончились.

– Ах да, – рассеянно кивнула Екатерина, перевела взгляд на своего спутника и представила его, так и продолжая на него смотреть: – Это мой коллега с работы, Виктор Анатольевич.

– Очень приятно, – пробурчала недовольно обычно приветливая девочка Полина.

Вот не понравился ей этот человек сразу. А он улыбнулся отстраненно, посмотрел мимолетно на девочку и снова на Катерину, которая что-то ему объясняла в этот момент.

И у Полины вдруг случилось страшное, потрясшее основание всей ее жизни разрушительное открытие!! Она глядела на маму и чувствовала, как прокрадываются в ее душу недоумение, страх и ужасная горькая обида!

Двенадцатилетняя девочка, которая ничего не знала и не понимала про секс и интимную жизнь – видела, разумеется, кое-что запретное по телевизору, и с подружками шептались об этом, и в Интернете они интересовались – и не могла в силу своей незрелости распознать сексуальное поведение и влечение взрослых! Но эта девочка вдруг поняла, ощутила своим чутким сердечком, что прямо у нее на глазах происходит чудовищное предательство!!