– А Глеб… – вдруг вспомнил Северин. – Он, должно быть, тоже сын могущественных родителей?..

– Безродный отец его, и мать безродная. Оба погибли от пьянства. Только не говори своему другу, огорчится.

Северин наклонил голову, задумался. Прошлое, казалось ему, осталось за толстым стеклом, подернутым толстым слоем паутины. Даже лицо Арины поблекло, стерлось, словно на старой фотографии.

– Я умер? – спросил он вдруг.

– Нет, еще рано. Считай, заглянул в гости…

– А она… – Парень оглянулся на застывшую в полупоклоне жрицу.

– Не бойся, она больше не будет пытаться причинить тебе вред. И знай, она сказала истину: пришло время выбора и время расплаты, и в твоих руках сейчас очень многое, волчонок. Смотри не ошибись.

Старик вдруг прикоснулся к его лбу. Это прикосновение было мягким, едва ощутимым, и в то же время Северина пронзила боль, заставив тело выгнуться дугой.

Он зарычал и открыл глаза, но от ослепительной боли, словно выбелившей все вокруг, не мог еще видеть.

– Тихо, тихо, – ласково зашептал знакомый голос.

Нежная рука коснулась лба, промокнув с него кровь.

– Не везет тебе… Все время по голове достается…

Сквозь белую завесу мглы медленно проступало родное лицо. Арина. Вот она – здесь, не в далеком прошлом!

– Очнулся? – послышался голос Глеба. – Ну как ты?..

В мир возвращались звуки. Было слышно, как бьет о крышу палатки дождь.

– Мы вытащили тебя, едва успели сюда принести и кое-как прикрыть раскоп, когда хлынул дождь, – пояснила Арина, заметив его рассеянный, с трудом фокусирующийся взгляд.

Северин попытался кивнуть, но едва мог шевелиться. И вправду, не везет ему. А в голову лезло множество вопросов – неужели он и вправду разговаривал с Перуном? Или это просто бред, последствие удара?.. Что правда и что неправда и как во всем этом разобраться. Хотя… в наличие предателя он не верит. Нет его среди команды и быть не может.

Где-то рядом бабахнуло, словно Перун, прислушивающийся к мыслям парня, вступил в полемику. А потом барабан дождевых капель замолк.

– Смотри-ка, только-только лило как из хорошего душа, а сейчас уже дождь закончился, – задумчиво проговорил Глеб, выглянув на улицу.

Северин приподнялся и неожиданно понял, что ему стало лучше, как будто последний раскат грома не только послужил сигналом к окончанию ливня, но еще исцелил слабость и головную боль.

Парень потянулся и встал.

– Погоди! – окликнула его Арина. – Тебе, наверное, вредно. Лучше полежи еще немного.

– Нет, я в лесу посижу, на свежем воздухе, – откликнулся Северин, – мне там легче будет.

– Это правда, лес его исцеляет, – подтвердил Глеб.

Северин вылез из палатки и разулся. Мокрая трава приятно холодила ноги. Из соседней палатки доносился раскатистый бас Семена Николаевича, с упоением рассказывавшего девочкам очередные сказки.

Воздух после грозы посвежел и был таким сладким, что Северин все никак не мог надышаться.

Парень двинулся к зарослям деревьев, остановился у тоненькой березки, обнял ее, точно девушку, прислонившись лбом к прохладной гладкой коре. Береза была ему рада. Ее листочки тихо трепетали, словно ласкали его по щеке, по шее. Теперь он словно считывал обращенные к нему эмоции. Она рада ему, она приветствует его.

Неужели он сходит с ума?

«В тебе – кровь моего брата Велеса», – вспомнились слова.

Может быть, это действительно так? Но что тогда несет эта кровь – благо или кошмар, который Северин очень хорошо знает по собственным снам, которые иногда прорываются в реальность неконтролируемыми приступами животной ярости. Он запутался, заплутался в трех соснах. Наверное, прав Глеб, говоривший, что нужно принять себя целиком…

«Ты прав… Мы любим тебя…» – прошептала береза, бережно гладя его по щеке.

Северин и в правду успокоился. Ему стало значительно легче, а в душе, после грозы, вдруг наступил блаженный покой – точно так же, как в природе.

Умиротворенный, парень двинулся было обратно к лагерю, но вдруг понял, что в лесу, кроме него, кто-то есть. Кто-то боязливо пробирается через заросли, стараясь двигаться как можно тише. Это враг. «Чужак, чужак!» – охотно подтвердили деревья, передав Северину смутный образ чужого беспокойства, страха и решительности.

«Тот парень, Ян, кажется, – подумал Северин. – Так и знал, что он не оставит нас в покое!»

Выследить чужака было легко – легче чем стакан воды выпить. Вот уже слышно его голос… И тут Северину захотелось отмотать ленту времени назад, чтобы никогда в жизни не слышать то, что он слышал сейчас. Он дорого заплатил бы, чтобы этого момента никогда не было!

«Знай же, что среди вас есть предатель, и однажды ты узнаешь его, если, конечно, осмелишься взглянуть в лицо правде», – торжествующе прозвучал в ушах лишенный интонаций мертвый голос.

– Они добрались до плиты, и если бы не ливень, уже достали бы секиру! Да, я в этом уверена. Готовьтесь вступить в игру…

Не помня себя, Северин вышел из-за охотно скрывающих его деревьев.

Арина стояла, небрежно прислонившись к стволу осины и держала у уха черную трубку портативной рации. Радиус действия у такой совсем небольшой. «Значит, враги уже близко», – машинально отметил парень.

И тут девушка заметила его. Глаза удивленно распахнулись, а губы сложились в беспомощную гримасу.

Они стояли друг напротив друга и молчали.

– Что у тебя там? Что-то случилось? – ожила мужским голосом рация у нее в руке.

Северин криво усмехнулся. Все, все оказалось подделкой, даже то волшебство Купальской ночи. Он думал, что между ними вдруг вспыхнула искра, но оказалось, это болотный огонек, влекущий прямиком в трясину. Ею руководил расчет, выходит, само знакомство – продуманный ход, способ влиться в их команду. О боги! Каким же дураком он был! Как глупо выглядел, и, должно быть, она вдосталь посмеялась над ним, над его щенячьими восторженными чувствами. И уехала она тогда в расчете подстегнуть его чувства. Девушка достойна похвалы – как хорошо, как тонко все рассчитала. Но какой же он идиот! Северин скривился, не сводя взгляда с Арины. Она сжалась, словно даже стала меньше ростом.

– Ты не все знаешь! Ты сейчас думаешь, что я специально завлекала тебя! Но это не так! Честное слово, не так! Когда я увидела тебя впервые, я не знала, что ты – это ты! – быстро и взволнованно заговорила Арина. – И я даже рада, что ты все наконец узнал! Ты не представляешь, как тяжело жить с этим! Как тяжело скрываться и чувствовать, что предаешь то, что тебе дорого, то, что ты действительно любишь…

– Не надо. – Северин покачал головой, желая только одного: чтобы она замолчала. Он не хотел слышать этот колдовской манящий голос. Все встало на свои места. Она – ведьма! Не зря таких сжигали на кострах. Самое лучшее, что он может сделать – это раздавить, уничтожить эту вредоносную тварь. Нельзя слушать ее, нельзя верить ни единому ее слову, ее слова – яд, они отравляют все вокруг… Недаром в сердце змеей угнездилась боль.