– Ничего не бойся, Лидо, – дружелюбно произнес он. – Теперь ты находишься под нашим присмотром.

– За мной и так постоянно следят.

– Знаю. Когда ты не явилась на встречу в Гронинген, мы поняли, что у тебя возникли определенные сложности, и решили оказать срочную помощь.

– И в чем она заключается?

– Ты должна выйти из игры.

– В каком смысле?

– Тебе больше нельзя оставаться двойным агентом. Мы берем тебя под свое крыло. Ты получишь новое имя, новое место жительства, начнешь новую жизнь.

– Я должна подумать…

– У нас нет времени на раздумье.

– Но зато у меня есть муж!…

– О нем мы тоже побеспокоимся. – Незнакомец бережно взял Марго под руку. – Пойдем, нам надо поторопиться…

…Турецкий метался по залу, но Ляффон как сквозь землю провалилась. И все из-за сумасшедшей старухи! Привязалась со своим бумажником, черт бы ее побрал… Неужели именно в те десять секунд свершилось самое главное, ради чего и была организована вся эта операция? Как он мог упустить Марго?… И куда она делась?

Александр вновь спустился в зал вылета и в дверях столкнулся с запыхавшимся Барагиным.

– Она исчезла! Где Фрэнки?

– В машине.

– Быстро к нему!

Уже которые сутки Джек не выпускал компьютер-ноутбук из рук. Только он уже не писал детектив. Он в нем участвовал. Вот и сейчас он ласково, будто это было живое существо, погладил ладонью гладкий пластмассовый корпус и нежно произнес:

– Поработай еще, мой дружок-помощничек. Очень скоро я дам тебе отдохнуть.

В волосах у Марго была тоненькая заколка-радар. Его сигналы улавливались космическим спутником из любого уголка земли и, преобразовавшись в графическое изображение, выводились на экран монитора.

– Ну же! – нетерпеливо торопил Фрэнки Турецкий.

– Сейчас-сейчас… – с плохо скрываемым изумлением уставился на экран Джек. – Нет, ошибки быть не может, это исключено… Но я все равно не понимаю…

– Чего ты не понимаешь? – Александр еле сдерживал себя, чтобы не взорваться. – Где она? Где?

– Ты только отнесись к моим словам спокойно, – предупредил его Джек. – Компьютер показывает, что Марго сейчас несется со скоростью восемьсот километров в час…

– Она в самолете… – ошарашенно выдохнул Барагин. – Она летит…

– Погодите, а вот ее маячок… Что за фигня? Опять со скоростью восемьсот километров – только уже в обратную сторону…

– Что это значит? – опешил Турецкий.

– Это значит, что она летит в Париж, в аэропорт Орли…

Первый, кого увидел Солонин в Шереметьеве, был старший лейтенант милиции. Тот самый.

Помнится, он предупреждал Солонина: дескать, если увижу в моем районе…

«Да что же это, вся Москва его район?» – храбро подумал Виктор – и прямиком к старшому.

– Привет, товарищ старший лейтенант, – хлопнул он старлея по плечу довольно крепко. – Что, опять операцию готовишь?

Глазки старшого сузились. Не нравился ему Солонин, и все.

– Ты здесь? – спросил он сквозь зубы. Довольно шепеляво спросил, это Солонин отметил с удовлетворением.

– Пока да, вот улетаю. Не поможешь без очереди?

Солонину нравилось, как злится милиционер. Злится бессильно.

– Я тебе помогу, я тебе помогу без очереди на тот свет пристроиться, – снова прошепелявил старлей.

– Какой ты грозный, – мягко улыбнулся Виктор. – Злой, колючий, нелюдимый, словно из лесу вышел, был сильный мороз.

Из потока слов лейтенант пытался выудить оскорбление. Вроде бы оскорбления не получалось, а получалось наоборот – сочувствие.

Солонин еще раз похлопал старшого по плечу:

– Прощай, немытая Россия, надеюсь, больше тебя не увижу, – и двинулся к стойке регистрации пассажиров рейса на Париж.

Он знал, что вся команда сейчас во Франции, что-то прокручивает весьма опасное, а если опасность, значит, Турецкий точно там.

Виктор готовил довольно гневную речь против своего шефа. Он скажет ему несколько теплых слов по поводу бесцельной поездки, если не считать нескольких спасенных кошельков пассажиров того злополучного «Икаруса». Но этим вполне могла бы заняться и московская милиция…

Вот тут Солонин криво усмехнулся – как раз московская милиция этим и «занимается».

До Парижа он то спал, то листал арабский журнал, чтобы еще раз проштудировать плохо усваиваемый язык, то трепался со стюардессой, которая все говорила, что где-то видела Виктора, в каком-то американском фильме, но вот никак не припомнит в каком.

– «Пятый уровень» видели? – пошутил Солонин непонятно для стюардессы. – Вот как раз в нем я играю.

– Господи! Конечно! Как я могла забыть?! – обрадовалась стюардесса. – Минуточку.

Она исчезла в своей кабинке и тут же вынырнула с довольно потрепанным блокнотом.

– Вы такого не видели! – закатывала она глаза к потолку. – Посмотрите – Мадонна! Род Фрэнки! Тэтчер! Майкл! Уотерс! Горби!…

Это был блокнот для автографов. И теперь в нем предстояло оставить подпись Солонину. Стюардесса протягивала Виктору ручку.

Он написал скромно «Дж. Бонд».

Пока стюардесса соображала, верить ли своему счастью или пассажир пошутил, объявили, что самолет приземляется.

Но подан будет не к центральному терминалу, а к запасному, потому что в аэропорту перегрузка. Час пик.

Солонин невольно напрягся. Он вычислял нештатные ситуации сразу – интуиция уже основывалась на определенном опыте.

«Кого– то в этом самолете будут брать, -подумал он. – Возможно, меня».

Он теперь вспомнил простушку стюардессу и понял, что почему-то влип в нехорошую историю. Стюардесса наверняка была агентом. А он еще оставил ей отпечатки пальцев на ручке и образец почерка.

Солонина бросило в жар. И вопросы – почему, с какой стати, за что? – были теперь бессмысленны. И точно. Не успел самолет подрулить к запасному терминалу, как в салон поспешно вошли трое молодцов в ярко-оранжевой форме технических работников порта.

– Спокойно, мадам и мсье, мы проверяем кондиционеры, – не очень удачно соврали они. – Сейчас всех выпустят.

«Ой, далеко не всех, – подумал Солонин, соображая, как ему сподручнее бежать, и понимая, что это невозможно. – У трапа наверняка полсотни спецназовцев».

Ситуация напоминала московский «Икарус», но с точностью до наоборот, как любит выражаться Турецкий. Теперь Солонин был преступником, а «технари» настоящими полицейскими или кто они там…