твоего бывшего. Как я сказал, я уважаю твою позицию, хотя и не согласен с ней.

— Но ты не отрицаешь, что ты сделал что-то с бизнесом Костика?

— Не отрицаю и сейчас тебе все объясню. Твой бывший муж провел очень умную и очень агрессивную рекламную компанию. О его фитнес-центрах орали на всех углах. Даже кое-кто из моих друзей стал ходить к нему и рекомендовать его спортзалы. Сначала я не придавал этому значения. Пусть мальчик занимается, раз богатая мамочка обеспечивает. Но в какой-то момент, а вернее после последней поездки с тобой в Феодосию меня переклинило. — Спартак остановился и сделал большой глоток.

За лето мы уже несколько раз вместе летали к моим. Спартаку, кажется, нравилась моя семья. Я видела, как он расслабляется и забывает о своих проблемах, которых у него, человека, стоящего во главе гигантской корпорации, наверняка было немало. Мне нравилось его общение с Викой. Ненавязчивое, без претензий и притворства. Он привозил ей подарки, разговаривал как с равной. Я не боялась, что Вика привяжется к нему, ведь этих встреч было немного, и никогда Спартак не переходил грань, давая ненужные обещания или бросаясь словами.

— Тебя переклинило, и ты решил прикрыть Костика?

— Нет. Я вспомнил вашу с ним договоренность по алиментам. Точнее сумму. Тридцать тысяч. При этом за столько месяцев он, как я понимаю, ни разу не навестил ребенка. И я подумал — какого хрена!

— Тебе стало обидно за Вику? — удивленно спросила я.

— Именно. Не понимаю, как можно вот так взять и забить на дочь? Я не лучший отец в мире, но я никогда не избегал ни материальной ответственности, ни моральной. Я всегда хотел быть отцом своему ребенку. — Он замолчал, а я ждала, что он скажет дальше. — К сожалению, мы не всегда получаем то, что хотим, как бы ни старались. Так вот, вернемся к Костику. Я навел справки о его финансовом положении. Да, Снежана Кожевникова внесла огромные деньги в это его начинание. Однако за последние три месяца твой бывший все отбил и вышел в хороший плюс.

— Ну и что? — не понимала я. — Разве этого не стоило ожидать?

— Я поговорил с Константином и намекнул, что ему бы стоило при таких доходах больше отдавать дочери.

— А он? — осторожно спросила я, хотя ответ уже знала.

— А он быдло, Лада, которое умеет только хамить и оскорблять. Твой бывший зарвался, королем жизни себя почувствовал. Я узнал о тебе очень много нового, конечно, ничему из этого я не поверил. Я не буду тебе передавать подробности нашего разговора, но все свелось к тому, что вы с дочерью должны быть довольны тем, что он вам кидает и что ни копейки больше вы не получите, а я, я, Спартак Островский, должен катиться к черту.

Я схватилась за горящие щеки. Придурок Костик. Нашел кого злить!

— Знаешь, я бы еще стерпел оскорбления в свой адрес. Мне от них ни горячо, ни холодно. Но когда поливают дерьмом мою женщину и ее ребенка, родителей… Извини, Лада, но я поступил по-своему. Я не машу кулаками. Я устраняю шваль по-другому. Пара звонков — и все сделано. Москва маленький город, и здесь твоему бывшему бизнесменом больше не стать. Заметь, Кожевникову и ее бизнес я не тронул. Ты можешь сколько угодно обижаться, что я не посоветовался с тобой, но я бы сделал это снова и снова, и снова.

Я протянула руку через стол и сплела пальцы с пальцами Спартака.

— Я, наверное, в твоих глазах полная идиотка…

— Я уже тебе говорил сегодня и скажу еще: я люблю тебя, Лада. Теперь это к месту? — улыбнулся он.

— Повторишь еще?

— Посмотрим на твое поведение, — хитро прищурился он, и мы рассмеялись.

Глава 46

С Пашкой мы встретились через два дня. Он позвонил, чтобы извиниться, и мы все-таки пошли в то кафе возле моего дома.

— Не нужно извиняться, Паш, — сказала я, когда он в очередной раз попросил у меня прощения за потасовку в квартире. — Ты, в общем-то, ни в чем не виноват. Если бы ты не пришёл, ещё не известно, чего бы мне стоило выставить пьяного Костика вон.

— Все равно, я должен был сдержаться и просто увести его оттуда.

— Наверное, но все мы были на взводе. — Я сделала глоток безалкогольного мохито. — Если честно, меня взбесили и оскорбления Костика, и твои слова.

— Ты имеешь в виду, что я не стал отрицать, что сплю с тобой? — Я кивнула. — Извини, но я был в бешенстве и уже не мог здраво мыслит.

— Я это понимаю, сейчас понимаю… Ненавижу, когда мужики дерутся. Это страшно. Поэтому мне просто хотелось, чтобы вы оба исчезли и чтобы я ничего этого не видела. — Я передернула плечами.

Я посмотрела на Пашку, и он неосознанно потер подбородок, где все ещё красовались ссадины после столкновения с Костиком. Какое-то время мы молчали. Он не пытался заполнить паузу, я тоже решила, что не время болтать ни о чем. Я вдруг поймала себя на мысли, что скучаю по прошлому, когда между нами с Пашкой не было неловких пауз, не было признаний в любви, не было отвергнутых надежд.

— Лад, можно я спрошу? — Я вскинула на него глаза и тут же догадалась, о чем именно он хочет спросить. — Костик сказал правду? Островский — твой любовник?

— Вы знакомы?

— Лично нет. Но он инвестор в компании, где я работал последние годы.

— Надо же… — протянула я.

— Значит, Костик не соврал? — он выжидающе смотрел на меня.

— Паш, какое это имеет значение?

— Ты же говорила, что у тебя никого нет и ты вообще не готова к отношениям.

— И когда я это говорила, я не обманывала тебя: тогда между мной и Островским ничего не было.

— А теперь вы вместе? — нахмурился Пашка.

— Наверное, — пожала я плечами.

— В смысле?

— Мне сложно дать определение нашим с ним отношениям. — Я плотно сжала губы, давая понять, что подробностей не будет.

Мы снова замолчали. Пауз между нами становилось все больше, неловкость — все явственней.

— Родители Вику привозят через неделю, — сказала я.

— А я уезжаю.

— Куда? — удивилась я.

— В Норвегию. Решил работать там.

— На старое место возвращаешься?

— Нет, в другую компанию, и платят они лучше, да и вообще — много всяких плюшек, — улыбнулся Пашка. — Я бы очень хотел, чтобы ты…

— Паш, не надо, — протянула я руку через стол и крепко сжала его ладонь. — Давай постараемся быть друзьями, как раньше, а?

Он кивнул.

— Хорошо,