Но полковник решил подумать об этом позже. Сейчас же ему нужно было выполнять приказы вышестоящего руководства. Поэтому он внимательно изучил голографические проекции объекта до и после его прибытия в «К12».

– Кстати, – пробормотал полковник, копаясь в отчетах, – как там сейчас его кличут? А, вот: Пересмешник. Ну, значит, на сегодня моя задача – поймать Пересмешника.

Полковник выключил и убрал коммуникатор, ещё раз проверил всю экипировку, захлопнул дверцу шкафчика и неторопливой походкой направился в сторону лифта.

Чаще всего волю узника ломала доброта, а не пытка. Человек всегда ощетинивается против давления, но доброта подкрадывается сзади и бьёт в спину, и воля твоя растворяется в слезах и благодарности. Куда труднее поставить стену против доброты.

Дик Фрэнсис

То, что местные сантерийцы пафосно и громко именовали Белым замком, по факту оказалось всего лишь двумя высотками, чьи стены на уровне первых трех этажей были исписаны непонятными для меня знаками белого цвета. Чем ближе мы подходили к «замку», тем отчетливее я слышал барабанный грохот и какое-то хоровое пение, словно несколько десятков человек дружно тянули своими голосами одну низкую ноту.

Кстати, те дома, по крышам которых я немного попрыгал, находились неподалеку, я узнал их, когда наша процессия проходила мимо. Но больше знакомых ориентиров я не встретил. Так что вариант самостоятельного побега отпадал, отыскать спуск в туннель, по которому мы убегали вместе с Зитой, мне вряд ли удастся.

Да, я уже продумал варианты для отступления, несмотря на то что меня, побитого, со связанными за спиной пластиковым шнуром руками, вели под конвоем из четырех человек прямо в логово Барона Субботы. Все потому, что по натуре своей я не то чтобы оптимист, скорее фаталист. В успех я верю. Но не трачу время на размышления о том, что будет, если у меня ничего не выйдет и я не смогу спасти себя, своих друзей и свою любимую девушку. Я просто делаю то, что считаю правильным. И нечего сопли на кулак наматывать.

Признаюсь честно, банд с религиозным уклоном я побаивался гораздо сильнее обычных уличных гангстеров. Фанатики сами по себе люди опасные. А уж если они при этом занимаются незаконными видами бизнеса и откровенным криминалом, то дело пахнет керосином.

Впрочем, чиновники Великой Республики в моем понимании недалеко ушли от религиозных организаций. Для меня понятие «государство» стало тождественно понятию «бог». Не какой-то конкретный бог, как Иисус, Шива или Аллах, а собирательный образ высшего существа. У этого бога есть жрецы (чиновники, вожди Великой Республики), обряды и догмы (законы). И этому божеству мне необходимо приносить жертвы (платить налоги) и обращать свои молитвы.

Поясню свою мысль на примере. В моей хижине холодно, хвороста для обогрева очага не хватает, а поля не дали урожай. Я беру последнюю козу и иду в храм. Там я отдаю козу в жертву и прошу жреца передать мои молитвы и чаяния нашему божеству. Жрец режет козе горло, брызгает ещё теплой кровью на алтарь и впадает в транс. После он радостно сообщает, что бог услышал мою просьбу, и вслед за неурожайной осенью и холодной зимой по его велению наступят теплая весна и благодатное лето. Я ухожу домой к голодным детям. Жрец на вечер угостится наваристым рагу из мяса жертвенной козы. А молчаливое божество будет смотреть на меня слепыми глиняными глазами и обещать, что все будет хорошо.

В общем, для меня религиозные фанатики, государственные чиновники и бандиты зачастую стоят на одном уровне. И самое страшное, что без них наше общество представить невозможно.

Тем временем мы подошли к центральному входу в так называемый Белый замок. По сути, это были двухметровые ворота, сделанные из нескольких кусков жести, досок и прутьев арматуры. Ворота перегораживали проход между домами и охранялись целым отрядом, я насчитал как минимум два десятка человек, вооруженных дубинками, ножами и уже хорошо мне знакомыми бумерангами. А вот стрелометов я ни у кого из них не заметил. Их только сейчас нет в арсенале религиозных фанатиков или сантерийцы предпочитают использовать бумеранги в качестве оружия дальнего боя?

Пение и барабанный бой здесь звучали гораздо громче.

Навстречу нам устремилась группа из пяти бойцов в белом. Дальше произошла своеобразная торжественная передача моего помятого тела с рук на руки. Я успел заметить, что с жестянщиками расплатились не коккой, а шестью коробками наборов для выживания. Ого, значит, Барон Суббота оценил мою голову в полугодовой продовольственный запас. Много это или мало? Не знаю. И если честно, даже знать не хочу.

– Пойдем, – ткнул меня в спину один из бойцов, охранявших ворота, и дальше меня повели уже под усиленным конвоем из шести человек.

Внутрь Белого замка мы попали не через основные ворота, а через боковую калитку. И, как оказалось, в это время у сантерийцев как раз проходила культовая церемония, «кормление» священных камней.

Прямо за воротами, на площадке между домами, выстроились те самые барабанщики и певцы, которых я слышал ранее. Все они, естественно, были облачены в неизменные для этих мест белые одежды и белые маски.

Музыканты стояли в особом порядке вокруг вкопанных в центре площадки камней. Я не удержался и спросил у одного из своих конвоиров, что тут вообще происходит. Тот покосился на меня и с явной неохотой ответил:

– Согласно поверьям сантерии, искусные певцы и барабанщики, особенно барабанщики-бата, обладают тайным даром создавать из сочетания звуков и ритмов мост, соединяющий видимое и невидимое, материальное и духовное, Бога и человечество. Когда стук священных барабанов, на которых играют посвященные, сливается с песнями и возгласами, с небес сходят ориши и на время вселяются в своих почитателей. Чтобы достичь желаемого результата, каждая песня должна быть исполнена точно так, как велит традиция. Один пропущенный удар, одно неверно произнесенное слово – и ориши не придут.

– Сурово тут у вас, – уважительно покивал я головой. – А вот эти камни в центре, это что, алтарь?

– Это ориши, наши священные камни. Три раза в год, во время церемоний мы окропляем ориши кровью жертвенных животных и омываем ритуальным настоем. На большой земле каждому камню соответствует свой настой и свой вид животного, но в этом городе у нас нет больше возможности выбирать и баловать ориши их любимыми жидкостями. Но они все понимают и не обижаются на нас.

На этом мой краткий экскурс в историю культа был прерван гортанным выкриком старшего из конвоиров.

– Не болтать с пленным. Барон потребовал доставить его к нему в покои сразу же по прибытии. Так что не стоит его расстраивать, шевелитесь.

Для того чтобы ускорить выполнение приказа, сантерийцы буквально подхватили меня под руки и поволокли в темный подъезд одного из домов-башен Белого замка. Но прежде чем меня затащили в подъезд, я успел заметить автоматон, оборудованный в небольшой нише в стене дома. И судя по тому, что дисплей аппарата светился ровным тусклым светом, аппарат работал. Это хорошо. Даже замечательно.