Ярче засияли лампочки. Засверкали чистыми белыми искрами стены и потолки, будто закристаллизовались. Повеяло свежестью светлой магии.

– Я не могу поверить, – пробормотал привратник, глядя во все глаза на эти чудеса. Магия старушки, ну, то есть, уже эльфийки, захватывала весь ресторан, очищая его до блеска от темных эманаций. Пискнул и едва не растворился в потоках светлой магии черт, но лич успел укрыть его заклинанием и вынести на улицу.

– Кра-со-та! – выдохнула наконец уставшая Зоя Валерьяновна и упала в кресла. Неудивительно – столько магии выдать.

Привратник вгляделся в строй магических нитей и обалдел еще больше – светлая магия старушки была вечной. Ресторан теперь никак не мог принадлежать темным, более того, ни один вампир без защитного заклинания не смог сюда и носа показать.

– А ресторанчик-то наш, – задумчиво сказал он.

– Отмечаем?

– Опять? – тихо полушепотом спросила эльфийка.

– Опять! – с хохотом ответила Зоя Валерьяновна звонким нежным голоском.

– Не, я больше не могу, – прошептала Галаэнхриель. Но тут же, без перехода и противореча своим же словам, откупорила бутылку отличного вампирского вина. Вино это было ей знакомо по старой еще жизни, когда Темный Лорд успешно соблазнял ее на всяческие непотребства, в том числе, и на пьянство.

– Эхма! Гуляй, народ русской! – снова закричала Зоя Валерьяновна. И народ, пусть даже и весь не полностью русский, принялся гулять. Тут, в этой отчаянно радостной гульбе был и русские закуски из остатков продуктов в вампирских холодильниках, и польские танцы, и наколдованные кокошники, один из которых прочно поселился на черепушке лича. Личевский кокошник был настоящий, тяжелый, с драгоценными аксамитами да прочими изысками ювелирного дела. Тут и янтаря были, и гранаты, и все это на серебре сверкало и сияло роскошью.

– Ну ты чисто Кощей, который с прынцессой … и … ! – пошленько и пьяненько хихикала Зоя Валерьяновна.

Лич от таких смелых сравнений краснел, но кокошник не снимал, потому что охреневший от такого зрелища Ссаныч даже не рисковал подходить к полуобнаженным голяшкам.

Веселье было в самом разгаре, когда в дверь ресторации постучались. Это постоянные гости пришли отведать пунша и фуа-гра из человеческой печеночки. Парочка вампиров из другой стаи, с десяток богатых орков, два мелких и очень зубастых недоразумения, впрочем, в красных мантиях с меховым подбивом.

– Заходите, гости дорогие, – расплылась в хищной улыбке Зоя Валерьяновна. На ней был цыганский красно-черный красный наряд, а в волосах красовалась красная роза, наколдованная Галаэнхриель.

Не успели «гости дорогие» как следует прифигеть, как на заднем фоне заржал над чем-то лич, сверкнув кокошником. Привратник, открывая пиво уже немножко фиолетовым глазом, гладил ладонь странной эльфийки в черном БДСМ плащике, на голове которой тоже красовался роскошный кокошник.

– Мы как-нибудь потом… – в унисон сказали вампирюки и смылись. За ними смылись и мелкие зубастики, почуяв силу светлой магии. Десятка орков, правда, была не столь умна. Да и уверенность в силе собственных кулаков была написана на их неотягощенных интеллектом лицах.

– Га, какая телка! – выдал один из них, пуская слюни на Зою Валерьяновну (знал бы он, на кого их пускает…).

– Ой, мальчики… – польщенно начала было Зоя Валерьяновна, но ее перебили.

– О, штаны пришли! Галаэнхриель! Ты сегодня когда опять орочьи штаны хоронить будешь, мне одни оставь! – заорал пьяненький лич, радуясь возможности расширить гардероб.

Орки сбледнули. Они знали, они все знали. И поэтому спустя несколько секунд Зоя Валерьяновна, глядя вслед убегающим оркам, захлопнула дверь ресторации на всякий случай за защелку. Нехай тут чужим шляться!

И веселье продолжалось!

…Часа в три ночи две эльфийки стояли на балкончике. Галаэнхриель наконец сняла свой черный плащ, радуясь тому, что потоки ее светлой энергии восстанавливаются.

– Зоя Валерьяновна, ну нет, ну не так! Надо вот так и вот так! А еще петь!

– Чего петь?!

– Кабачкам петь, главное, от души. Вот, смотри:

Согревайся, землица, 

прорастайте корешки, 

вырастай, кабачок!

Цвети желтенькими цветочками!

Подчиняясь песне эльфийки, из горшка рванулся маленький росточек, который сразу же принялся набирать силу. Зазеленели крупные колючие листья, зацвели на гибких сочных стеблях желтые бутоны.

– Вот. А теперь ты! Главное – от души! Проси его расти, и чем искреннее будет твоя просьба, тем лучше будет результат. Ну! Вкладывай магию и …душу.

Зоя Валерьяновна закрыла глаза, сосредоточилась:

– Расти, кабачок, на икорку да на салат 

Да чтоб с майонезом с чесноком пожарить! 

Потом Зоя Валерьяновна открыла глаза. Огромный, похожий на раскормленную свинью, кабачок едва умещался на маленьком балкончике. Его бы хватило и на десяток банок икры, которые представляла себе Зоя Валерьяновна, и на с майонезом пожарить.

– Получилось! – заорала она, хлопая в ладоши и радостно подпрыгивая от переполнявших ее чувств.

А потом до самого утра то тут, то там раздавался нежный эльфийский голосок с неподражаемыми нотками Зои Валерьяновны:

– Расти, роза, чтоб пахла как в Болгарии в 66-м!

– Растите, гладиолусы, краснейте, тюльпанчики, и ты, помидор…

– Расти, крыжовник сладкий…

– Цвети, терпкая сирень…

Эльфийка-Галаэнхриель давно уже ушла спать.

Привратник, заткнув уши, ждал, когда закончатся ботанические познания Зои Валерьяновны, но они были ошеломительными и кончаться не собирались.

– Растите, странные грибочки, – пропела снова Зоя Валерьяновна, но этот раз разбудив лича, наркомана несчастного, для которого слово «грибы» не ассоциировалось с лапшой и жульеном.

– Растите, целебные цветочки, чтоба было чем утром этих олухов от похмелья лечить, – пела она уже на рассвете.

А потом, притомившись, прилегла на только что выращенный мягкий мох и отрубилась.

… Утром лич, спустившийся первым в зал ресторана и прикладывая к вискам костлявые пальцы, был очарован увиденным. Прекрасная эльфийка, златовласая, белокожая, крепко спала на мятом мху в окружении цветов и баклажанов. В ее ногах, свернувшись жирным клубком, дремал здоровенный черный кот, а рядом с ним предательски лежали нещадно загрызенные кабачки.

– Красота-то какая, – выдохнул он, разглядывая красивую эльфийку.

– Етить твою налево! – выдохнуло чудное видение склочным голосом и поднялось со мха. – Ты чего это зенки-то вылупил? Похмелисся? На-ка вот, пей, костлявый.

Красота момента была нарушена. Лич, тяжело вздохнув, принял из рук проснувшейся Зои Валерьяновны, ставшей эльфийкой, странный отвар и пошел проверить черта, который скулил где-то в кладовке.