Она уставилась в свою чашку.

— Думаю, больше всего его разозлило, что я обвинила его в супружеской неверности и потребовала уплаты алиментов. Но это только справедливо. Я ведь бросила учебу, когда вышла за него замуж. И никогда не работала. Мне почти сорок. Опыта никакого. С такими данными найти место нелегко, даже имея связи.

— Муж когда-нибудь вам угрожал?

Миссис Уинфред рассмеялась:

— Нет, что вы. Мы же цивилизованные люди. Он мстит мне более тонкими методами. Распространяет обо мне гнусные сплетни. Настраивает против меня общих знакомых. Меня больше никуда не приглашают. Единственный человек, с которым я могу поговорить, — это мой психолог. И то только потому, что я ей плачу.

Саманта не могла уйти, не задав последнего вопроса, который так и вертелся у нее на языке:

— Вы расстались с мужем, прислушавшись к совету мисс Свити?

— Ваша начальница очень талантливая женщина. Но не настолько, чтобы диктовать людям их поступки. Хотя, если подумать, ее ответ сыграл свою роль в моем решении.

Она устало посмотрела на опускное окно, сиявшее чисто отмытыми стеклами.

— Я выбрала свободу, но оплачиваю ее дорогой ценой. Как только завершится бракоразводный процесс, мой муж снова женится. Скорее всего, на одной из своих стажерочек. Самой презентабельной. И она займет мое место в кругу старых друзей. Вот с чем смириться труднее всего.

* * *

В 16.55 Питер остановил мотоцикл перед симпатичным домиком миссис Косуэй. Они находились в Мертон-Эби-Миллз — небольшом городке, расположенном к югу от Лондона. Звонить в дверь им не пришлось — она распахнулась сама, едва они ступили на проложенную посреди лужайки тропинку.

Миссис Косуэй оказалась поджарой, коротко стриженной женщиной с бычьей шеей и здоровенными ручищами, одетой в джинсы и клетчатую рубаху. Она пригласила их в гостиную, заставленную старой мебелью. Гостиная соединялась с кухней, выходившей во двор, где виднелись многочисленные жардиньерки. Над диваном, на который хозяйка усадила Питера с Самантой, висели картины с изображением сцен охоты. Прямо напротив, над камином, помещалась медвежья голова с широко разинутой пастью, не сводившая с них взгляда своих мертвых глаз. В самом камине играли язычки искусственного пламени. Кроме них в комнате оказалась старушка в ярко-розовом костюме, выглядевшая в этой обстановке деревенской харчевни совершенно чужеродным элементом.

— Моя мать, миссис Рислинг, — представила старушку миссис Косуэй. — После развода я переехала жить к ней.

— Я каждую неделю читаю рубрику мисс Свити, — неожиданно звучным голосом изрекла та.

— Обычно в это время она смотрит у себя в спальне сериал. Но сегодня сказала, что хочет с вами познакомиться. Она восхищается вашей начальницей. Говорит, если придут люди от нее, это как если бы сама мисс Свити заглянула к ней в гости. Она ради такого случая и принарядилась.

— Я читаю рубрику мисс Свити с первого же номера, — пророкотала миссис Рислинг.

— Вы уж извините, она на ухо туговата. Поэтому и говорит так громко, — объяснила дочь. — Могу я предложить вам чашечку чаю?

Пока она хлопотала на кухне, Питер с Самантой сидели молча, оробевшие под внимательным взглядом миссис Рислинг, без стеснения озиравшей их с ног до головы.

— Вы женаты? — вдруг спросила она.

Они дружно покраснели — мгновенный переход к третьей стадии.

— Нет, мы коллеги, — ответила Саманта, стараясь четко произносить каждый слог. — Мы работаем под началом мисс Свити.

— А жалко. Из вас получится хорошая пара. Неужели мисс Свити вам этого не говорила?

С поразительной резвостью старушка вскочила со стула, покачнулась, но успела ухватиться за палку. Питер из вежливости поднялся, и Саманта последовала его примеру. Она боялась, что старушка вот-вот упадет. Но миссис Рислинг как ни в чем не бывало направилась к старинному буфету и приглашающе махнула им рукой.

— Вот они все здесь, — сказала она, показывая на жестяную коробку. — Все статьи мисс Свити, год за годом. Я их часто перечитываю. Надо же чем-то время занимать.

— Прекрати надоедать гостям, — одернула ее дочь, вернувшаяся с нагруженным подносом.

Питер помог старушке добраться до стула. Миссис Косуэй разлила чай, после чего протянула Саманте письмо:

— Это от бывшего мужа. Клянется, что бросит пить. Он мне много таких писал. Он у меня интеллигент. Профессор. Сама-то я мало училась. Работаю в собачьей парикмахерской.

— А могла бы поступить в университет, если бы так рано замуж не выскочила, — вмешалась мать. — Он даже в день свадьбы наклюкался, представляете? А она его почти тридцать лет терпела.

— Я очень его уважала. Умный, образованный…

Миссис Рислинг оборвала ее, стукнув по каминной решетке палкой:

— Умный-то умный, да руки распускал!

Она повернулась к Питеру:

— Вот чего никогда не могла понять. Как же так получается, что образованные мужчины колотят своих жен? Вы думаете, по почерку это можно узнать? Большая польза была бы. Чтоб разом всех кастрировать. Нечего таким плодиться.

Питер пробормотал, что этот вопрос наукой еще только изучается. Саманта поспешила к нему на помощь.

— Как ваш муж реагировал, — обратилась она к миссис Косуэй, — когда вы приняли решение о разводе?

— Плохо реагировал. Почему я к матери и переехала. У нас сосед — полицейский в отставке. И мой бывший знает, что он тут за нами приглядывает.

— Сосед у нас — очень хороший человек, — снова вмешалась миссис Рислинг. — Отвозит дочку на работу. И по магазинам, когда надо. Он вдовый, так что я думаю, он на нее глаз положил.

Теперь покраснела миссис Косуэй:

— Мам, ну что ты глупости говоришь. Я же только что развелась.

— А мисс Свити тебе то же самое скажет. Ты ведь уже не такая молоденькая. В твоем возрасте женихами не разбрасываются. Главное дело, помни: только не в первый вечер!

Питер закашлялся. Саманта оставила чашку и встала с дивана.

— Ну, мы пойдем. Нам еще с другими читательницами надо встретиться.

Миссис Косуэй тоже поднялась, чтобы проводить их.

— Извините за маму. Она не всегда была такая. От грохота колотящей по стене палки все трое вздрогнули. В дверном проеме стояла миссис Рислинг:

— Передайте своей начальнице, что ее рубрика нравится мне все меньше. В последнее время она только и пишет что про молодежь да про секс. Что ни номер, то талдычит про презервативы. Раньше такого не было.

Саманта побледнела.

— Но я все равно хочу получить ее фотографию с автографом. Меня зовут Виктория. Как королеву.

Сухо кивнув им на прощание, она мелкими, но решительными шажками вернулась в гостиную, где ее поджидал мертвый медвежий взгляд.