А тем временем Кристина стала замечать, что отец как-то странно смотрит на нее и время от времени задает разные вопросы: а ведь Кристина тоже слушает песни этого волосатого типа? А не она ли дала Эве послушать эту музыку? А куда они вдвоем ездили незадолго до смерти Эвы? А кто познакомил Эву с фанатами волосатого? А вообще, переживает ли Кристина, что ее сестра погибла?

Он вроде бы никаких выводов вслух не делал, ни в чем Кристину не упрекал, но только идиотка поверила бы, что отец не подозревает Кристину… в чем? Не важно. Надо было срочно спасаться, а при удаче – спасаться с деньгами.

Подумав немного под «Ужас мухи в замк нутом пространстве», песню с нового альбома, которая была на самом деле ремейком композиции 92-го года, Кристина решила, что нет смысла отказываться от проверенных методов.

Поэтому она перестала сторониться отца, как делала с момента переезда в его дом. Стала готовить ему завтраки, интересоваться его делами, предлагать помощь в разных мелочах, даже заезжать за ним на работу вечером. Отец слегка удивился перемене в поведении Кристины и даже спросил, что случилось.

– Как – что случилось? – с умело разыгранным смущением ответила дочь. – Ты потерял дочь, а я – сестру. Раньше я заботилась о ней, а теперь чувствую, что никому не нужна. Папа, – сказала она с такой интонацией, что он в удивлении отставил чашку чаю. – Папа, я ведь одинокая женщина. У меня нет мужа, нет детей. Вот так все случилось, никто не виноват…

Маленькая речь Кристины произвела на отца сильнейшее впечатление.

А заложив фундамент, она не теряла времени даром. Сначала очень редко и осторожно, а потом все чаще и настойчивее Кристина принялась напоминать отцу об Эве. Она развесила по всей квартире ее портреты, говорила о том, какой необыкновенной была их девочка, как она любила папу. И как ей не хватало внимания отца. Кристина воскрешала в его памяти их прежнюю жизнь – как ждала папу вечерами маленькая дочь, как он возвращался в обнимку с очередной пассией и удалялся с ней в спальню, еле успев сказать дочерям «привет!». А папа помнит, как он забывал о днях рождения Эвы?

Эти разговоры высеивались на удобренную медикаментозными средствами почву. Отец был человеком не так уж сложно устроенным, поэтому, впав в депрессию, он взялся искать утешение в бутылке. Кристина заботливо пополняла в доме резервы алкоголя. Довольно скоро отец стал послушной марионеткой в руках дочери. Теперь нужно было только выждать момент.

О происходящем в доме Синьковых беспокоились многие из друзей отца. Только со временем им было уже не с кем говорить, кроме как с Кристиной. А она знала, что сказать. Да, папа сдал, да, он пьет. Мы уже были у врача, но папа сказал, что ни за что не поедет лечиться в клинику – он не алкоголик. Может, вы с ним поговорите?

А однажды поздним вечером Кристина поняла, что время пришло. Папа лежал на диване в своей комнате – пьяный, страшно молчавший и безвольный.

Самым сложным было сейчас уговорить его встать и одеться. Хотя зачем одеваться? Брюки и рубашка на нем, этого достаточно. Странно было бы, если бы человек, которого скорбь по погибшей дочери вогнала в глубочайшую депрессию, вдруг оделся в костюм от Армани, повязал галстук виндзорским узлом и в итальянских модельных туфлях покончил с собой.

Положив в карман пальто бутылку водки, она вошла в комнату отца.

– Мы должны съездить на кладбище, – сказала Кристина отцу. – Вставай.

Он приподнялся на диване, бросил взгляд в окно:

– Ночь на дворе, Кристина. Да я и за руль в таком состоянии не сяду.

– Ночь – это самое лучшее время, папа. А за руль сяду я.

Они вышли в коридор. Кристина настороженно прислушивалась – ей не хотелось встретить кого-нибудь в подъезде. Им надо было незамеченными добраться до гаража. Пешком это заняло пятнадцать минут. За это время Кристина трижды давала бутылку отцу. Он отпивал по глотку, морщился, причитал что-то, а потом послушно шел за дочерью.

В гараже она посадила отца за руль его «мерседеса», пообещав, что на трассе они поменяются местами. Дала ему выпить еще и бросила полупустую бутылку на пол машины. Завела двигатель.

Отец стал засыпать. Тогда Кристина вышла из «мерседеса», насадила на выхлопную трубу шланг, всунув его второй конец в приоткрытое окно.

Дело было сделано, осталось осторожно вернуться в квартиру.

Самоубийство отца сделало Кристину богатой и счастливой. На самом деле, если бы не ее мечта быть с Видалем, богатство бы ее мало интересовало. Что могли дать деньги? Вещи. А зачем ей они? Незачем.

Она хотела только любви Видаля, хотела ее и боялась, что ее мечта сбудется. Ах, если бы она могла избавиться от этого страха так же легко, как избавилась от Эвы и отца! Но в том-то и дело, что самый злой враг, самый опасный противник всегда внутри тебя самой.

А тут еще и любимый снова стал требовать ее внимания. Ну почему же он такой нетерпеливый? Почему не подождет, пока она будет готова?

Кристина узнала от фанатов, что Видаль будет давать в «Джазе» интервью журналистке из «Бизнес-леди», и пришла посмотреть на это. Увидела она неприметную толстозаденькую от постоянного сидения за компьютером телочку, которая так таращилась на Видаля, что за нее было даже стыдно.

А в конце интервью Кристина подметила всего один быстрый взгляд Видаля на журналисточку, смотревшую в этот момент на свой глупый диктофон. Этот взгляд заставил сердце Кристины вместо крови выплеснуть в артерии едкую жидкость, отраву – за долгие годы она выучила каждое выражение его лица, каждое движение его сердца. Он заинтересовался этой мышью!

Злость, вскипевшая в сердце Кристины, разъедала ее мозг, ее душу. Терпеть это было невозможно! А он даже не догадывался о ее чувствах!

Она решительно встала из-за столика, сунула проходившей мимо официантке какую-то купюру и ушла.

Через пятнадцать минут она была в гараже отца, ставшем теперь гаражом для ее пежошки. Там, на стеллажах, далеко в глубине, за инструментами, хранилась бутылочка с соляной кислотой. Она для чего-то нужна была ее отцу, который с удовольствием ухаживал за своими дорогими машинами, не боясь испачкать руки.

Схватив бутылочку, Кристина ощутила небывалый подъем.

Видаля она встретила в пустынном подземном гараже гостиницы. Он был одет в джинсовую куртку и штаны защитного цвета. Волосы падали ему на лицо, и он откидывал их невероятно сексуальным рассеянно-небрежным движением головы. Кристине захотелось, чтобы ему было больно.

Она вышла из-за колонны и плеснула ему в лицо кислотой. Он успел закрыться, выставив руку, и громко вскрикнул. Тогда она бросилась бежать, не подумав, что за каждым уголком подземного гаража через камеры ведет наблюдение охрана гостиницы. На выходе ее схватили…

В отделении милиции Кристина умело разыграла сцену испуга и раскаяния, выдав милиционерам байку о том, что она сдуру ошиблась, облив кислотой знаменитого музыканта вместо своего неверного бойфренда. Она клялась своими нерожденными детьми, что даже не знает, кто такой Олег Видаль, а уж снова баловаться с кислотой не будет ни за что в жизни. Эта история проучила ее до конца дней!