купить тысячефунтовую акцию Индийской компании исключительно ради того влияния, которое он думает получить правом голоса в собрании акционеров. Она дает ему если не участие в грабеже, то участие в назначении грабителей Индии; хотя это назначение производится советом директоров, но последний неизбежно находится более или менее в зависимости от влияния акционеров, которые не только избирают директоров, но иногда распоряжаются назначением служащих в Индии. Если только акционер может в течение нескольких лет пользоваться таким влиянием и этим способом устроить некоторое число своих друзей, то часто его мало интересует дивиденд или даже цена акции, на которой основано его право голоса. О преуспевании страны, в управлении которой его акция дает ему право голоса, он редко думает. Не было и по самой природе вещей не могло быть государей, до такой степени равнодушных к счастью или несчастью своих подданных, процветанию или запустению своих владений, славе или бесчестию своего правительства, какими должны быть вследствие непреодолимых моральных причин большинство акционеров такой торговой компании. Это безразличие скорее всего должно было возрасти, а не уменьшиться от некоторых новых постановлений, сделанных в результате парламентского расследования».

Самые радикальные парламентарии высказывались за принудительное банкротство Компании и перевод ее под государственное управление. После бурного обсуждения было решено все-таки выделить финансовую помощь ОИК. Решающими оказались слова лорда Норта:

«К нашему общему сожалению, важность Ост-Индской компании настолько возросла для Англии, что ее банкротство сейчас будет банкротством для самой Англии. Последствия обрушения одного из столпов финансового рынка будут даже сильнее, чем крах Компании Южных Морей».

Таким образом, и правительство, и парламент признали, что британская ОИК является государством в государстве, она прочно связана с финансовыми и правительственными структурами, и теперь ее жизнь и благоденствие напрямую связаны с жизнью и благоденствием Англии.

И в 1771 году в Калькутту прибывает новый губернатор — Уоррен Гастингс. Его задачи до безумия просты — реформа управления и увеличение прибыли.

Именно при Гастингсе, в 1770-х годах, ОИК ввела практику субсидиарных городов. Компания предоставляла какому-нибудь индийскому княжеству свои сипайские отряды на некоторых условиях:

1) Княжество платило Компании деньги за предоставление сипаев.

2) Княжество отказывалось от собственной внешней политики и обязывалось вести свои внешние сношения только через представителей Компании.

3) Княжество обязывалось распустить любые другие отряды сипаев (особенно французов, которых англичане безумно опасались) и никогда не принимать их на службу.

Схема работала очень просто. Ост-Индская компания по договору посылала в княжество отряд сипаев, якобы для защиты от нападений; правитель же княжества обязывался субсидировать эти войска, полностью обеспечивая их содержание в размере, определяемом англичанами. Войска Компании, собиравшие налоги в отведенных им округах, попросту грабили местных жителей, и княжеству приходилось или выделять новые округа, или занимать деньги на оплату отрядов у служащих Компании. По условиям договора, у княжества уже не было других сипаев, а феодальные дружины раджей не могли воевать с англичанами. Обратиться за помощью в обход Компании княжество тоже не имело права. Стране грозило полное разорение. В конце концов обнищавшее княжество включалось во владения Компании под предлогом ликвидации «дурного управления».

Один из примеров: в 1775 году Гастингс отнял вассальное княжество Варанаси у правителя Ауда Чаит Сингха как плату за утверждение его прав на престол после смерти отца. Компания заверила раджу Варанаси, что размер уплачиваемой им дани никогда не будет увеличен. Однако когда понадобились новые средства на военные расходы, Гастингс обратился к радже с требованием дополнительных взносов. Наконец, эти взносы достигли такого размера, что княжество Варанаси уже не могло их внести. Тогда Гастингс лично приехал в Варанаси за деньгами. Когда Чаит Сингх попросил отсрочки, Гастингс приказал арестовать его. Услышав об этом, толпа жителей Варанаси ворвалась во дворец, перебила английских сипаев, приставленных к радже, и увела Чаит Сингха с собой. Постоянное вымогательство англичан вызывало недовольство местного населения. Гастингс оказался в критическом положении, и ему с трудом удалось вырваться из Варанаси.

Восстание быстро распространилось по всему Варанаси и перекинулось даже на Ауд. Перепуганные англичане начали стягивать в регион все имевшиеся в Бенгалии войска. Но варанасские феодалы во главе с самим Чаит Сингхом непрерывно слали Гастингсу униженные мольбы о мире, а местные индийские банкиры не преминули оказать европейцам финансовую помощь. Восстание подавили, Варанаси передали другому радже, обязавшемуся платить дань почти вдвое большую, чем прежний, и пользоваться исключительно войсками Компании как для сбора налога, так и в случае войны. Крупные джагирдары Варанаси лишились своих джагиров. В результате повышения налогов, вызванного вымогательствами Компании, княжество Варанаси, до того цветущее, превратилось в нищую, разоренную страну. В 1788 году английский резидент в Варанаси сообщал, что в княжестве, «по-видимому, по крайней мере треть земель не возделана в результате плохого управления последних лет».

Несмотря на подавление восстания в Варанаси в 1781 году, в следующем году мятеж вспыхнул в Ауде. Компания заставляла правителя Ауда тратить все большие суммы на содержание английских отрядов на службе Ауда и отдавать на откуп все новые округа. Однако бунтующие крестьяне остались без поддержки остальных жителей провинции, и восстание было подавлено войсками крупных аудских феодалов. Невзирая на то, что налоговый гнет англичан привел в 1784 году к голоду, Гастингс не уменьшил требуемой с Ауда дани. Английские войска защищали наваба от возмущенного народа, измученного непосильными податями.

Проще говоря, верхушка княжеств теперь зависела от англичан и стала их послушными марионетками.

В Индии же вовсю продолжались междоусобицы и столкновения с внешними агрессорами. Так, в 1760 году в Индию вторгся афганский правитель Ахмад-шах.

14 января 1761 года у города Панипата 45 тысяч маратхов встретились с 60 тысячами афганцев. На левом фланге маратхской армии находились восемь тысяч сипаев под командованием Ибрагим-хана, одного из сипайских командиров Бюсси. Начало битвы обещало победу маратхам. Ибрагим-хан в лучших традициях своих французских учителей атаковал 6,5 тысячами сипаев 17 тысяч афганских наемников. Афганцы не выдержали натиска и стали отступать. Положение на левом фланге стало крайне опасным для Ахмад-шаха. Он ввел в бой тысячи своих отборных воинов, и сипаев удалось остановить. Перейти же в наступление афганские войска так и не смогли. Сипаи продолжали сражаться. Если бы маратхская кавалерия подоспела вовремя, неизвестно, каков бы был исход битвы при Панипате, но кавалерия промедлила, и свыше шести тысяч сипаев погибли. Тем не менее бывшие французские сипаи остановили афганцев, и тем пришлось удалиться обратно в Афганистан. «Ученики Бюсси оказались достойны своего учителя», — отмечает известный индийский историк Саркар в своей книге «Падение Могольской империи».

Примерно в это же время упавшее знамя французской ОИК,