Мужчина прошел к двери и, открыв ее, сказал кому-то, ждущему в коридоре:

– Уведите ее в камеру.

В Беляевский детдом Полина с Сергеем приехали на машине, которую остановили на лесном проселке.

Водитель с большим подозрением отнесся к вышедшей из леса парочке. Мужчина с серым чемоданом, по его мнению, был похож на бандита, а женщина в норковой шубке – на валютную проститутку. Предложенная тысяча рублей смирила его с любой перспективой. За такие деньги он был готов на все, даже на соучастие в преступлении. Теперь, ожидая парочку за воротами детского дома, водитель искренне сомневался, что там еще что-то можно украсть.

Двухэтажный спальный корпус соседствовал с одноэтажным административным зданием. Вокруг них простирался большой, неприбранный двор.

Сергей Дуло поднялся на крыльцо и открыл дверь. Пропустил Полину, а потом зашел сам.

В коридоре стояли женщины, они тихо переговаривались. Следователь безошибочно определил – здесь что-то случилось.

Все взоры обратились к ним.

– Вы из полиции? – спросила одна из женщин, пожилая, похожая на учительницу.

– В общем, да. А что стряслось?

– Нянечку застрелили.

– Так… Ясно…

Сергей Дуло быстро прошел в глубь коридора и свернул в распахнутую дверь приемной, от которой все держались подальше. У самого входа, на полу, лежала женщина. Следователь присел возле тела и прикоснулся к руке.

– Кто ее обнаружил?

– Я. – Пожилая «учительница» встала по стойке «смирно». – Я директор и всегда прихожу на работу первая. Открываю дверь – а на полу Раиса Ивановна лежит. Я… это самое… так испугалась А ну как убийца еще здесь?

– Зря. Ее застрелили задолго до вашего прихода.

– Мучилась, должно быть, бедняжка, – в дверном проеме показалось любопытное женское лицо.

– Закройте дверь! – гаркнул Сергей.

Дверь захлопнулась, а он, распрямившись, обернулся к директору.

– Деньги храните здесь или в бухгалтерии?

– Какие деньги? – всхлипнула директриса. – Мы этих денег уже второй месяц не видим! Зарплату задерживают, как будто работники детдома святым духом должны жить.

– Подождите-подождите… Тогда какой же дурень полез сюда с пистолетом?

– Вот и мы спрашиваем… это самое… какой дурень… – Женщина оглянулась на дверь, как будто рассчитывая найти поддержку, а потом перевела взгляд на замершую Полину. Та стояла, прижавшись к стенке.

– Полицию вызвали? – спросил Дуло.

– Вы же сами сказали… это самое… что вы из милиции…

– Да, но мы приехали по другому вопросу.

– А-а-а-а-а… – Женщина подошла к столу, подняла телефонную трубку и смущенно улыбнулась. – Отключен за неуплату. У нас весь поселок отключен, а участковый приедет только на следующей неделе. Машина детдомовская разобранная стоит. Я бухгалтершу пешком на большак послала. Поймает там машину и доберется до поста ГИБДД, а уж оттуда… это самое… кого надо вызовут. – Она вздохнула. – А я еще думаю: чего это вы так быстро приехали? Вы случайно не усыновители?

– Нет, – сказала Полина.

– А по какому вопросу?

– Мы можем пройти в кабинет? Вам все равно ждать наряд, а у нас мало времени, – сказал Дуло.

– Конечно-конечно…

Все трое двинулись в директорский кабинет. Последней зашла Полина и аккуратно прикрыла дверь.

– Мне нужно взглянуть на личные дела двоих ваших воспитанников.

– Опять Синцов и Гаврилов? – В голосе женщины послышались скандальные нотки. – Я давно говорю… это самое… по ним, сволочам, тюрьма плачет! После той кражи на рынке я звонила в управление…

– Отставить. – Сергей Дуло упрямо набычился. – Мне нужны документы на сестер Троицких.

– У нас таких нет, – ответила директриса.

– В настоящий момент, конечно, нет. Но тридцать лет назад они были.

– Ну, так это в архиве искать нужно.

– Где архив?

– Здесь. – Женщина подошла к шкафу, одну за другой достала несколько папок и перенесла их на стол. – Удостоверение не покажете?

– Бдительность проявляете? – Сергей дуло раскрыл «корочки» и приблизил к глазам женщины.

– Спасибо. – Директриса развязала папку. – Тридцать лет назад… Как, говорите, фамилия?

– Троицкие. Две сестры. Одной было два года, другой – четыре.

Через несколько минут она заявила:

– Ни одной, ни другой. Может быть, на год позже или на год раньше? – Она посмотрела в других папках. – Нет, тоже ничего.

– Этого не может быть, – сказала Полина.

– У нас в делах полный порядок.

– Скажите, – спросил Дуло, – сколько лет вы работаете?

– Здесь? Восемь.

– А есть кто-то, кто работает больше тридцати?

– Медсестра наша, тетя Люба.

– Можете ее позвать?

– Лучше пойдемте в медпункт. Она плохо слышит.

Директриса распахнула дверь кабинета и вышла в приемную. Замедленно перешагнула через лежавшее у порога тело, прошла в коридор.

Народу там убавилось – перспектива стоять перед закрытой дверью приемной для многих показалась не столь заманчивой.

Вслед за директрисой Сергей Дуло и Полина вошли в медпункт.

У стола сидела кругленькая старушка и капала в стакан валерьянку.

– Тетя Люба! – крикнула директриса.

От ее зычного голоса Полина вздрогнула. У Дуло нервы оказались покрепче, он и глазом не повел.

– Тетя Люба! – еще громче заорала женщина.

Старушка оглянулась.

– Что же это делается, миленькие мои?.. Приходят, убивают хорошую женщину… Что же это творится… – она одним махом опрокинула валерьянку в рот.

– Тетя Люба! Вы помните сестер Троицких? Были у нас такие воспитанницы? – От надрывного вопля директрисы дребезжали стекла в оконных рамах.

– А как же, Алиночка и Марина. Только та, что помладше, Мариночка, умерла.

– Как же так… – Директриса расстроенно уронила руки. – Куда тогда подевались личные дела? Непорядок… Вы побеседуйте, а я проверю по описи.

Женщина вышла.

– Тетя Люба! – закричала Полина. – Вы не знаете…

– Не кричи, – сказала старушка, – я тебя хорошо слышу.

– Так что же вы? – Сергей Дуло усмехнулся. – Дурака валяете?

– Да.

– Зачем?

– А вы бы стали выпрашивать лекарства у полоумной глухой старухи?