Бейдлман выставил регулятор подачи кислорода на новом, уже пятом для Питтман баллоне на уровне трех-трех с половиной литров в минуту. «Я хотел, чтобы она как можно быстрее ожила», – объяснял он позднее.* Кислород и лекарство (употребление которого иногда вызывает легкую эйфорию) сделали свое дело. Как вспоминала сама Питтман: «Через пятнадцать минут я ощутила прилив сил. У меня словно открылось второе дыхание».*

Бейдлман решил теперь идти непосредственно перед Питтман. Он пристегнулся к перилам, и вместе с Гаммельгард, Фокс и Мадсеном они продолжили спуск.

Тем временем ниже по склону Мартин Адамс уже отстегивался от перил, по которым только начинали движение Нил и клиенты. Когда Адамс находился между Южной вершиной и Балконом, с ним случилась неприятность. «Вокруг все стало абсолютно белым, и я никак не мог найти следов, по которым мне нужно было идти. У меня запотели очки. Чтобы протереть их, мне пришлось снять кислородную маску. После того как я ее снова надел и прошел еще немного, у меня закончился кислород».

Последний, третий баллон был уже пуст, и заменить его было нечем. Адамс считал, что раз ему было положено три баллона, то брать больше он не имел права. Следующая порция кислорода ожидала его уже в четвертом лагере, от которого Адамса отделяло шестьсот метров по вертикали.

«Я отбросил ненужный теперь баллон и продолжил спуск, пытаясь обнаружить, где начинаются следующие перила. Дойдя до ледовой трещины, которую я по причине наступившей гипоксии даже не сумел опознать, я потерял ориентацию. Куда идти – налево, направо? Тогда я сел и стал ждать, надеясь выяснить это, когда развиднеется. Не знаю, сколько времени я так просидел. Может, пять минут, а, может, и час – я потерял счет времени и просто ждал».

Адамс спустился чуть ниже Балкона. Следом за ним шли Джон Кракауэр, Майк Грум (гид из команды Роба Холла) и Ясуко Намба. Кракауэр шел первым. Ясуко Намба, как и Джон, была клиентом «Консультантов по приключениям». Она взошла на вершину Эвереста сразу за последними клиентами «Горного безумия».

«Увидев спускавшихся альпинистов, я подумал: „Вот повезло! Теперь я пойду за ними“. Кракауэр прошел мимо меня. Я поднялся на ноги и спросил Грума, куда идти. Майк показал мне правильное направление. Я прошел немного вслед за ним и еще раз уточнил, как надо спускаться. Он указал мне на кулуар[62]. Шедший впереди меня Кракауэр недолго думая нырнул в этот кулуар и стал сидя глиссировать[63]по свежему снегу вниз. Мне понравилась его идея, и выдержав дистанцию метров в пятнадцать, я отправился глиссером за ним следом»[64].

Адамс пытался максимально сократить время спуска, и на данном участке ему это вполне удалось. Он «проехал» вниз не меньше ста метров.

Точное время описываемых событий неизвестно. Адамс не брал часов на восхождение. Он лишь помнил, что ниже по склону было не так ветрено, путь спуска к четвертому лагерю был четко различим.

* * *

Букреев пришел в четвертый лагерь около пяти часов вечера. Подойдя к палаткам «Горного безумия», он встретил там нескольких шерпов. Среди них был и Лхакпа Галген, шерпа из экспедиции Генри Тодда. Он занимался установкой лагеря «Гималайских гидов». Они обменялись приветствиями, а потом Букреев увидел Пембу, который нес ему горячий чай. Букреев решил, что тот вернулся с восхождения, не дойдя до вершины. Анатолий не знал, что Пемба весь день провел в четвертом лагере[65].

Готовясь встретить остальных участников, Букреев велел Пембе приготовить еще чаю. Потом он отправился к своей палатке, где ровно сутки назад ночевал вместе с Адамсом, Гаммельгард и Шенингом. Странно, что Пемба ни слова не сказал Анатолию о своем вечернем разговоре с Ингрид, когда она попросила его доставить наверх кислород. День шел на убыль, приближалась ночь, но никто так и не удосужился сообщить Букрееву о драматических событиях, разыгравшихся на ступени Хиллари.

* * *

Радиосообщение между Ингрид Хант в базовом лагере и Фишером и Лопсангом на горе практически отсутствовало, а положение Скотта тем временем становилось критическим. Ингрид Хант запаниковала. По ее словам, чтобы связаться с четвертым лагерем, она «должна была передать свое сообщение Нгиме [сирдару базового лагеря], тот диктовал его на непальском Гяльцену [шерпе из второго лагеря], и только потом оно попадало к Пембе [в четвертый лагерь]. Точно так же, если Пембе нужно было что-то передать вниз, все опять шло по цепочке через Гяльцена и Нгиму, пока не попадало ко мне».*

У Ингрид создалось впечатление, что в результате информация до нее доходила в сильно урезанном и искаженном виде. Сообщения часто сокращались, чтобы «не тянуть время». Ко всему прочему, связаться с Пембой удавалось не всегда. «Я даже не знаю, почему…».*

Не в силах разобраться в обрывочных и, главное, противоречивых сведениях, поступающих к ней от шерпов, Ингрид Хант то и дело обращалась за помощью в лагерь «Консультантов по приключениям». «У Роба Холла дела со связью были поставлены лучше, – рассказывала она, – поэтому там я могла узнать гораздо больше. Но все равно я постоянно связывалась по рации с Нгимой и спрашивала его: „Ну как там? Есть новости?“».

Как мне кажется, было около половины шестого вечера или немногим больше, когда я скинул с себя рюкзак, снял кошки и гамаши и залез в свою палатку. Она была удачно расположена, и в хорошую погоду, находясь внутри, можно было видеть Южную вершину (8 748 метров), но сейчас выше 8 300 метров все было закрыто облаками. Впрочем, особого повода для беспокойства не было, вечером такое случалось часто, к тому же порывы ветра могли разогнать тучи.

Букреев провел в палатке минут тридцать-сорок, приходя в себя и наблюдая за погодой. Потом Пемба принес ему горячего чая.

Я еще надеялся, что наверх мне идти не придется. Нелегко снова идти на гору после такого восхождения. Но я понимал, что, если ситуация не изменится, повторный подъем все же может понадобиться. Ведь еще никто из участников не вернулся в лагерь. Поэтому я попросил Пембу приготовить для меня термос горячего чая и принести три баллона кислорода.

Через несколько минут Пемба принес мне термос, а три кислородных баллона, оставил у входа в палатку. Я втащил их вместе со своим рюкзаком внутрь, все упаковал и приготовился к выходу.