полковника Перси. Я улыбнулась и промолчала. После этого меня заперли в моей комнате и запретили выходить, чтобы я не сбежала. Такие строгости подорвали мое здоровье – я похудела и побледнела. Дядя, я знаю, любит меня, несмотря на всю свою жестокость. Он заметил происшедшую во мне перемену и приказал вернуть мне свободу на одном лишь условии – что я соглашусь ездить в сопровождении полковника, чтобы с меня написали портрет. Когда я в первый раз поехала к Делилю позировать, полковник Перси сказал мне, что узнал, кто мой возлюбленный, и даже несколько раз видел его. Я немного испугалась, но утешалась мыслью о том, что вас нет в Витрополе, а значит, полковнику до вас не дотянуться. Сейчас вы вернулись, и я очень боюсь, что он не успокоится, пока не отыщет способа вас погубить.

– Эмили, – сказал Лесли, когда она закончила свой краткий рассказ. – Вы поступили великодушно и правильно. Вы остались верны бедному, одинокому художнику – или тому, кого считали таковым, – и отвергли человека, чье рождение, надежды на будущее и блестящие манеры сделали его предметом восхищения всех прочих представительниц вашего пола. Теперь я убедился без тени сомнения, что вы любите меня ради меня самого и к вашему чувству не примешиваются никакие себялюбивые соображения. Ваша любовь так чиста и бескорыстна, что я считаю своим долгом открыть вам истинное свое положение в жизни. Я не тот, кем кажусь, – не жалкий прихвостень фортуны, низкорожденный обыватель. Нет, глава клана Олбан, граф Сен-Клер, предводитель диких сынов тумана, ведет свой род от длинной цепи предков, которые доблестью своей не уступят ни одному из венценосцев! Союз со мною не ввергнет в нищету, напротив – соединятся две чистые линии крови, обширные земли составят единое имение и любящие сердца сочетаются узами, разорвать которые может одна только смерть. Идемте же со мною, Эмили! Сбросьте оковы, стесняющие вас! Освободитесь от наглых домогательств злодея! Я увезу вас в горы севера, и там вы станете графиней Сен-Клер и госпожою семи тысяч отважных воинов, что следуют за знаменем своего предводителя. Мой замок на горе Элимбос больше замка вашего дяди, а мой клан храбрецов окружит свою прекрасную и добрую владычицу преклонением, достойным божества.

Когда Лесли или, как мы его должны теперь называть, Рональд, лорд Сен-Клер, гордо объявил о своем титуле, кровь бросилась ему в лицо, глаза засверкали, точно у вольного орла в его родных горах, а величавая поступь и осанка, когда он мерил шагами комнату, выдавали потомка сотни поколений графов. Благородное лицо озарилось иною, высшей красотой, и леди Эмили, захваченная его порывом, поднялась с места и открыто протянула ему руку со словами:

– Примите от меня обет в нерушимой верности! Пусть вся земля обратится против меня, я никогда не полюблю другого! «Верна до смерти» – будет мой девиз. Я не могу любить сильнее, но я счастлива за вас оттого, что знатностью вы равны самым гордым вельможам Африки.

– Вы согласны уехать со мной? – спросил граф Сен-Клер.

– Согласна! В котором часу нужно ехать?

– Нынче в полночь ждите меня в каштановой аллее.

– Приду ровно в полночь, – отвечала леди Эмили. – А пока, милорд, скажите, для чего вы в Витрополе хранили инкогнито?

– Знайте, Эмили, что я учился в Англии. После Оксфорда я еще какое-то время жил в Лондоне. Там я, разумеется, был принят в высшем свете, а поскольку был молод и богат, меня окружало всеобщее внимание. Дамы обращались со мною весьма благосклонно, и все же у меня появилось подозрение, что их особой милостью я обязан не столько своим личным качествам, сколько титулу и состоянию. С тех пор как эта мысль запала мне в голову, я не мог уж от нее избавиться, а потому решился отправиться в Африку, с тем чтобы попытать счастья под личиной безвестного, не имеющего друзей чужестранца. В Витрополе я познакомился с Делилем. Мне понравились его манеры и обращение, а его таланты и бедность вызывали живейшее сочувствие. Заручившись его обещанием соблюдать строжайшую тайну, я открыл ему, кто я и почему стремлюсь остаться неизвестным. Будучи немного знаком с основами живописи, я решил выдать себя за художника и попросился в ученики к Делилю. В его доме я и познакомился с вами – вы приезжали туда в сопровождении своего наставника, мистера Гиффорда, покупать копии картин и рисовальные принадлежности. О том, к чему привели эти встречи, распространяться излишне. За короткое время мы крепко привязались друг к другу, а когда я уже собирался объявить свой титул и по всей форме просить вашей руки у лорда Чарлсуорта, меня внезапно вызвали в мое северное имение. Юридические вопросы и дела клана задержали меня в горах Брами почти на целый год, и вот теперь я вернулся в Витрополь с двойною целью: назвать вас своей невестой, а вслед за тем встать под знамена герцога Веллингтона против бунтовщиков-ашанти.

– У меня остался всего один вопрос, – промолвила леди Эмили. – Откуда о вас узнал полковник?

– Не знаю. Разве что видел меня в доме Делиля? Помню, однажды, когда мы с вами беседовали, в мастерскую зашел человек, весьма на него похожий, и посмотрел на нас очень пристально. Я совершенно забыл тот случай, и только ваш вопрос мне о нем напомнил.

– Еще один пункт мне хотелось бы выяснить, – сказала леди Эмили с улыбкой, словно ее вдруг поразила неожиданная мысль. – Приходили вы переодетым на Олимпийские игры?

– Да.

– В каком вы были наряде?

– В костюме моего клана.

– Значит, это вы были отважный лучник, чья стрела поразила белый прут, который больше никому не удалось задеть?

– Вы верно угадали, Эмили, – это был я.

– В таком случае, милорд, не сомневайтесь, полковник Перси вас узнал, – сказала она, вмиг став серьезной. – Взор у него острее, чем у ястреба, и я видела, как внимательно он смотрел, когда вы приподняли забрало. Услышь я ваш голос, наверняка вспомнила бы его, и, без сомнения, полковник вспомнил тоже. Ах, боюсь, его мстительный дух не успокоится, пока не добьется вашей гибели!

– Не страшитесь ничего, Эмили! Мой меч и рука ничуть не хуже, чем его. Если хоть одна слезинка прольется по его вине из этих ясных глаз, полковник Перси заплатит своею кровью! А сейчас прощайте, любимая. Мы должны расстаться на время, но прежде чем солнце поднимется вновь, мы будем вместе, и тогда все силы земли и преисподней не смогут нас разлучить. Не пропустите назначенное время! Будьте пунктуальны, а все прочее предоставьте мне.

Леди Эмили еще раз повторила свое обещание, и влюбленные расстались. Каждый занялся своими приготовлениями. Выходя