Алекс сорвал шлем. В глазах было темно, руки свело судорогой, сердце работало на повышенных оборотах, каждая пора выделяла максимальное количество пота. Япончик в своем кресле хмыкнул. Алексу страстно захотелось убить его.

– Япончик! Что будет, если ты умрешь в виртуальности? А?

Япончик слегка повернул голову в сторону Алекса. Некоторое время молчал, и Алекс понял, что он смотрит на него через какое-нибудь следящее устройство в углу или под потолком, смотрит бесчисленными глазами кибержучков, притаившихся в стенах. Алексу снова стало плохо.

– Еще никто не умирал в виртуальности. – Ответ Япончика прозвучал глухо.

– Никто?

– Надень шлем, я приготовил тебе сводку. Это недолго.

– Зачем тебе это все, Костя? – спросил Алекс.

Япончик помолчал, а затем спросил:

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Я много чего знаю. Но это не так важно. Зачем тебе это все?.. – Алекс обвел взглядом комнату, аппаратуру.

– Для виртуальности.

– А виртуальность?

– Когда ты глушишь боль взгонкой из кокаина, ты задаешься этим вопросом? Зачем тебе кок? Нет, я уверен, что не задаешься. Он тебе нужен. Чтобы почувствовать свободу, вернуть угасающую жизнь в отвыкшее жить тело… Чтобы унять боль очередной ломки. Ты знаешь, что очень трудно жить в мире, которому лет сто назад надо было бы умереть. Очень трудно смотреть на разлагающуюся плоть общества и знать, что так будет всегда. Мне иногда кажется, что я нахожусь в психушке. Причем без шансов быть излеченным, потому что врачи такие же безумцы, как и больные. Но я стараюсь, очень стараюсь найти выход из этого заключения… И он здесь. – Япончик протянул руку в сторону аппаратуры. – И здесь. – Япончик тронул свою голову. – Только этот выход нужен не мне одному, а мой взгляд на это волнует не каждого. Поэтому на лестнице лежат модифицированные «навозники».

Япончик замолчал. Алекс поднял с пола шлем и нахлобучил его себе на голову.

– Объект (Алекс внутренне вздрогнул.), – сказал Япончик. – Пожилой мужчина в хорошей физической форме. На лице найдены следы от нескольких пластических операций. Операции проведены на хорошем профессиональном уровне. Следы заметны только при детальном осмотре. (Перед Алексом проплыло крупным планом лицо. Красным были отмечены следы пластических операций. Лицо было Алексу незнакомо.) На левой руке не хватает мизинца и фаланги безымянного пальца. На груди татуировка – тигр, вписанный в вязь из трех иероглифов. Идентификация иероглифов бессмысленна, видимо, код. Часть нервной системы перестроена, особый акцент сделан на органы чувств. Других изменений нет. Оружия нет. Структура мышечной ткани, пластичность сухожилий, следы старых переломов наводят на мысль о высоком уровне владения техникой рукопашного боя. Перед взглядом Алекса проходили изображения, иллюстрировавшие то, о чем говорил Япончик.

– Они сели тебе на хвост, – констатировал Япончик, выходя в нормальный мир. – Я не знаю, какие дела ты ведешь с якудзой, но денег в долг я бы тебе не дал.

– Это точно якудза?

– Ты не хуже меня знаешь эти признаки. Изуродованные пальцы, перестроенные нервы, татуировка. Это был хороший шпион. Не воин, просто шпион. Он провалился только на четвертом этаже.

– Кстати, на чем он завалился?

– Хм… – По лицу Япончика скользнула хитрая усмешка. – На противопехотной мине. Не знал, что такая штука может сработать. Ты через нее переступил, а он нет.

Алекс направился к дверям, проверив, не потерялся ли информационный диск.

– Спасибо, Костя, – бросил он, не оборачиваясь.

– Зови меня лучше Япончик.

Бутылка наполовину опустела. Хорошая, очень дорогая бутылка. Чистый, не синтетический коньяк. Вообще, настоящие спиртные напитки стали привилегией богатых людей еще до вторжения, а сейчас…

Жаль только, что Алекс не пьянел. Не мог. Когда-то давно, во время одной из операций, друиды исключили эту способность из его организма.

Повод напиться был, а возможности не было. Даже обидно. Видимо, какое-то атавистическое чувство заставляло Алекса в случае каких-либо неприятностей доставать из шкафа бутылку, наполненную янтарной жидкостью. Даже если нет эйфории, нет удовольствия, кроме вкусовых ощущений… Зато есть повод. Еще бы не быть. В такой запутанной ситуации Алекс еще ни разу не находился. Он убивал много, достаточно много, чтобы тени умерших не беспокоили его по ночам. Но такого, чтобы организация-заказчик была еще и организацией-объектом…

Объект работал на якудзу. Он был такой же принадлежностью клана, как и те деньги, что Алекс взял авансом за выполнение дела. А если он принадлежал якудзе, он был якудза. Он был членом организации, могущество которой не позволило послевоенной Японии встать на колени перед всем миром и стать страной без будущего. Только эта огромная, древнейшая организация препятствовала крупным корпорациям, которые ринулись на побежденную территорию разделять и властвовать.

Убить члена якудзы… Это довольно изощренный способ самоубийства.

Не выполнить работу для якудзы… То же самое.

Раздумывая над почти невероятной ситуацией, Алекс с мрачным видом смаковал тонкий вкус коньяка. В бутылке этого тонкого вкуса оставалось чуть-чуть.

Алекс потянулся и вылил остатки в бокал.

Сделал маленький глоток. Подождал, пока жидкость прокатится по горлу, и втянул в себя воздух сквозь чуть приоткрытые губы… Алкоголь испарился, Алекс выдохнул через нос и прислушался к своим вкусовым ощущениям. Хорошо.

Он толкнул ногой столик и повернулся вместе с креслом в другую сторону. Включил компьютер и снова прокрутил те данные, что дал ему Япончик.

Картина получалась следующая. Когда-то, уже после всех войн, оперативная команда японского преступного клана сумела выкрасть, выкупить или каким-либо иным методом заполучить данные по проекту «Квази» – солдат». Алекс поднял бокал в честь Сержанта. И с чисто японской проницательностью якудза узрела в этих документах будущее для своих армий и новый золотой Клондайк для своих кошельков. Однако якудзу не устраивали побочные эффекты и, как следствие, быстрая изнашиваемость солдат. Алекс снова поднял бокал в честь Сержанта.

Все крупные подпольные лаборатории якудзы работали над улучшением «квази». Работали над достижением максимальной эффективности «квази» – солдата. И судя по всему, эти лаборатории чего-то добились. Но что произошло дальше? Почему якудза не продвинула этот препарат, почему не пошла по пути его использования? И зачем ей теперь понадобилось уничтожать своего солдата? Тем более руками Алекса, человека, не имеющего отношения к клану? Глупо… Но… Японцы не тот народ, от которого можно было бы ожидать подобной глупости или нелогичных действий. А люди якудзы – это элита, они не делают ошибок… Значит, сами они его убрать не могут или не хотят. Проверка? Маловероятно. Правила? Еще маловероятней… Если Объект чем-то навредил якудзе, они бы убрали его без промедлений своими силами. Зачем им понадобился Алекс? Было ясно, что по исполнении задания за Алекса возьмутся сами люди якудзы и… Официальной, в своих кругах разумеется, формулировкой будет то, что он, Алекс, убил члена клана. А посторонний человек не имеет права даже думать, что он может безнаказанно убить представителя такой организации. Но почему якудза решилась вынести сор из избы?