нас в абсолютную тишину. Я даже не заметил, как мы тронулись. Заиграла тихая музыка. Мелодия была незнакомая, но довольно приятная.

Вениамин протянул руку, и под его ладонью открылась небольшая ниша. Достав два бокала, мой наставник провел ладонью над другой нишей. Там оказалась бутылка шампанского.

Напиток запенился, скатываясь по стенкам бокалов, привычно зашипел.

— Не люблю шампанское, — усмехнувшись произнес я.

— Зато я люблю, — произнес Вениамин.

Он протянул мне один бокал, второй оставил себе.

— За начало приключения!

— Да пофиг, — поддержал я его тост.

Мы выпили.

— Что такой недовольный? — спросил Вениамин.

— Говорю же, не люблю этот напиток. Чувствую себя дегенератом, что пьет его утром.

— С чего бы? — удивился наставник.

Я рассказал ему суть прикола, не вдаваясь в подробности откуда у меня такие познания.

— Почему же тогда не аристократом? — рассмеялся Вениамин. — Я бы вот выбрал именно этот вариант.

— Потому, что я не аристократ, — усмехнулся я.

Я чувствовал фальшь. Поведение Вениамина меня слегка раздражало. Этот пафос, с каким он наливал и пил шампанское. Словно он старался доказать мне, что мы не просто решившие погулять подростки, а именно золотая молодежь.

Да и хрен с ним! Я хотел в город, едем в город.

А за окном было на что посмотреть.

Деревья кончились как-то резко. Мы ехали по затененному коридору между стволов, а потом в миг оказались несущимися навстречу высоченной каменной стене, уходящей далеко влево и вправо. И когда я уже думал, что мы вот-вот врежемся в это ограждение, проступили детали.

Стена оказалась не стеной, а стенами домов, окраиной города. Узкая темная полоска впереди — улицей, что шла куда-то внутрь. Судя по тому, что мы ехали по дороге шириной в четыре полосы, то до города было еще порядком, а высота окраинных домов была не меньше сорока этажей.

Перед глазами картинка враз переменилась, когда сознание смогло втиснуть в себя эту громаду. Черт! Город был здоровенным!

На улице было светло, но я видел сияние огней. Не знаю, свет в окнах или фонари на стенах, но что-то сияло. Светилось, горело, сверкало, делая приближающийся город, похожим на муравейник.

Стена все росла и росла и вдруг из сверкающей ровной поверхности превратилось в фактурные здания с балконами, огромными окнами и арками. Концепт из стекла и бетона. Мечта футурологов.

Мы вонзились стрелой в бок мегаполиса и тут же оказались поглощены им, словно Иов китом. За окном замелькали витрины, вывески, люди, машины. Мы были не одни, мы стали крошкой в потоке, муравьем в армии других муравьев. Блестящей каплей несущегося роскошного лимузина в потоке еще более причудливых капель.

Вау! Это то, что было сейчас в моей голове.

Но лимузин не останавливался. Мы продолжали двигаться куда-то вперед.

Я только сейчас заметил, что Вениамин наблюдает за мной и улыбается. Что ж, ему удалось произвести на меня впечатление. И да, он был прав, что не показал нам кусочек города, когда привез нас на вездеходе. Мы наверняка ехали не по этой улице. Наверняка не через этот район. Вениамин явно умел преподнести красоту этого места. И мне казалось, что он сам впечатлен им.

Как это было ни странно, но бетонно-стеклянный город вдруг кончился, уступив место огромному парку. Здесь были деревья и кустарники, огромные выстриженные поляны и лабиринты низких насаждений. Парк шел кольцом, окружая исторический центр. Не знаю, когда возник этот город, но центр сильно отличался от окраин. Он оказался невысоким, каменным, более классическим и с архитектурными изысками, присущими барокко и ампиру.

Я словно попал в город внутри города. Этакий Питер внутри Москва-Сити. Только без обшарпанности и однообразности первого и без пафосности второго.

Асфальт кончился и пошла мелкая, но безупречно подогнанная брусчатка. Мы въехали на территорию совершенно иную, нежели парк и внешний город.

Перегородка, отделяющая нас от водителя опустилась, и к нам обернулся тот, кто управлял лимузином.

— Вениамин Петрович, впереди что-то странное.

— Что значит странное? — не понял мой наставник.

— Вроде как баррикады, — виновато заявил водитель.

Не успел он договорить, как впереди за лобовым стеклом сверкнуло. Ярко, почти полностью выбелив салон светом. Меня на секунду ослепило, а затем я почувствовал мощный удар взрывной волны.

Глава 19

Машину резко дернуло и поволокло вдоль улицы в направлении откуда мы только что прибыли. Ударом меня бросило вперед, и я едва успел выставить руки, больно ударившись ладонями в перегородку. Бокал выпал из рук, но не разбился, зато залил шампанским коврик.

Вениамин среагировал позже. Выставить руки он не успел и сейчас недовольно сползал разбитым носом по светлой обивке салона. Свой бокал он удержал, но бутылка упала и точно так же, как с моей стороны шампанское вылилось на светлый ворсистый ковер.

— Чертовы подпольщики! — прорычал Вениамин, стирая кровь с лица. — Опять протесты устраивают.

— Да уж, — пробормотал я, пытаясь разглядеть хоть что-то снаружи.

Звуков по-прежнему не было. Ни взрыва, ни каких-то еще. Изоляция салона была превосходной. Лимузин перестал двигаться и замер, налетев на бордюр и накренившись. Нас отбросила метров на десять от места взрыва.

Все вокруг заволокло дымом, и я не мог разобрать, что происходит снаружи. Виднелись какие-то сиреневые вспышки, но в полной тишине все это выглядело как-то не по-настоящему.

— Заводи и валим отсюда! — крикнул Вениамин водителю.

— Не получается, — сразу же отозвался тот. — Похоже, взрыв вырубил электронику. Полностью.

— Ты это приключение имел ввиду, когда мы отправлялись в город? — невинно произнес я, желая немного поиздеваться над наставником.

Тот только зло зыркнул на меня и принялся нажимать кнопки в салоне. Ничего не работало.

— Черт! Нафига я согласился на все это, — бурчал себе под нос Вениамин.

— Так это не твоя идея поехать в город? — немного издевательски усмехнулся я.

Если честно, то мне было приятно его злить. Слишком самоуверенные люди меня смешили.

Когда Алёна Андреевна говорила мне, что в качестве куратора и наставника выделит мне Вениамина, я сказал, что мне не нужна нянька, но княгиня настаивала и я согласился. Но пообещал, что не упущу возможности поиздеваться над ним. Смирнова рассмеялась, но согласилась, сказала, что и Вениамину это пойдет на пользу. Спесь собьет. Я же не хотел быть связанным по рукам и ногам, так что решил, немного развлечения мне не повредит, а с таким своеобразным студентом, как я ни один преподаватель долго не выдержит. Зато соглашаясь на опеку Вениамина, я потребовал свободы в передвижении, в том числе за пределами пансионата. И получил на это согласие, но немного позже после того, как освоюсь в