class="p1">Звук трубы, свирели, цитры, цевницы, гуслей и симфонии, и всяких музыкальных орудий.

Книга пророка Даниила, 3–5

Уже под конец лета мы устроили вечер, получивший название Индийского. Наши вечера, будь то тщательно планированные или родившиеся вдруг на голом месте, всегда были увлекательными, ибо редко все складывалось так, как было задумано. В те дни, живя в сельской местности без сомнительных благ в виде радио и телевидения, мы поневоле обходились такими нехитрыми видами развлечений, как книги, пререкания, вечера, смех друзей, а посему естественно, что вечера — особенно наиболее шумные — были настоящим праздником, коему предшествовали нескончаемые приготовления. И даже после благополучного завершения очередной вечеринки они еще долго давали пищу для восхитительно желчных споров по поводу упущенных возможностей.

В нашей жизни выдалась полоса относительного покоя, мама больше месяца отдыхала от вечеринок и гостей и пребывала в благодушном настроении. План нового праздника родился однажды утром, когда мы сидели на веранде и читали свежую почту. Мама получила, в частности, огромную поваренную книгу под названием «Миллион аппетитных восточных рецептов», щедро иллюстрированную такими яркими глянцевыми изображениями, что прямо хоть вырывай страницу и ешь. Плененная этой книгой, мама читала нам вслух один рецепт за другим.

— «Мадрасское диво»! — восхищенно провозгласила она. — О, это такая прелесть. Помню это блюдо, ваш отец очень любил его, когда мы жили в Дарджилинге. А вот еще! «Консармерская услада»! Я уже который год ищу этот рецепт. Вкуснейшая вещь, только очень жирная.

— Если они и впрямь такие, как на картинке, — заметил Ларри, — то, отведав их, потом двадцать лет придется жить на одной соде.

— Не говори глупостей, милый. Все ингредиенты абсолютно натуральные — четыре фунта масла, шестнадцать яиц, восемь пинт сливок, ядро десяти молодых кокосовых орехов…

— Бесподобно! — отозвался Ларри. — Отличный завтрак для страсбургских гусей.

— Я уверена, что они тебе понравятся. Отец их просто обожал.

— Но я-то, кажется, сижу на диете, — вмешалась Марго. — Зачем же принуждать меня есть такие вещи.

— Никто тебя не принуждает, милая, — возразила мама. — Ты всегда можешь отказаться.

— Ты ведь знаешь, что я не в состоянии отказаться, вот и получается принуждение.

— Ешь отдельно, в другой комнате, — предложил Лесли, листая каталог, рекламирующий огнестрельное оружие, — если у тебя не хватает силы воли отказаться.

— С силой воли у меня все в порядке, — возмутилась Марго. — Только я не могу отказываться, когда мама угощает.

— Джиджи шлет приветы, — сообщил Ларри, отрываясь от письма, которое читал в эту минуту. — Пишет, что приедет к нам ко дню своего рождения.

— День рождения! — воскликнула Марго. — Это замечательно! Я так рада, что он не забыл.

— Такой славный юноша, — сказала мама. — И когда он приедет?

— Как только выйдет из больницы, — ответил Ларри.

— Из больницы? Он хворает?

— Нет, просто ему не повезло с левитацией, сломал ногу. Пишет, что день рождения шестнадцатого числа, и он постарается быть здесь пятнадцатого.

— Как я рада, — сказала мама. — Я очень его полюбила и уверена, что ему понравится эта книга.

— Знаете что, давайте как следует отпразднуем его день рождения, — возбужденно предложила Марго. — Устроим настоящий, роскошный праздник, а?

— Хорошая мысль, — отозвался Лесли. — Мы уже сто лет не устраивали стоящих вечеров.

— И я могла бы приготовить что-нибудь по этим рецептам, — с увлечением подхватила мама.

— Восточный праздник! — воскликнул Ларри. — Скажем всем, пусть приходят в чалмах и с драгоценным камнем на пупе.

— Нет, по-моему, это слишком, — возразила мама. — Лучше небольшой, скромный, приятный…

— Как же ты можешь устраивать для Джиджи небольшой, скромный, приятный вечер, — заметил Лесли, — после того, что рассказывала ему про караваны в четыреста слонов. Он рассчитывает на что-нибудь выдающееся.

— Откуда ты взял четыреста слонов, милый? Я говорила только, что мы отправились в джунгли на слонах. Всегда-то вы, дети, преувеличиваете. К тому же откуда нам взять здесь столько слонов, на это он никак не может рассчитывать.

— Верно, но какое-нибудь представление надо организовать, — настаивал Лесли.

— Я приготовлю все декорации, — вызвалась Марго. — Все будет в восточном стиле. Одолжу у миссис Пападруя бирманские ширмы, а у Лены есть страусовые перья…

— У нас ведь в городе в холодильнике хранятся кабанчик, утки и прочее, — вспомнил Лесли. — Пора уже до них добраться.

— Я попрошу рояль у графини Лефраки, — сказал Ларри.

— Да что это вы… постойте! — всполошилась мама. — Мы ведь не торжественный прием устраиваем, просто отмечаем день рождения.

— Чепуха, мама, нам только полезно малость выпустить пары, — снисходительно произнес Ларри.

— Верно, — подхватил Лесли, — взялся за гуж — не говори, что не дюж.

— И семь бед — один ответ, — добавила Марго.

— Или один обед, — не пожелал отстать Ларри.

— Теперь надо решить, кого приглашаем, — сказал Лесли.

— Теодора, конечно, — дружно отозвались мы.

— И бедняжку Крича, — объявил Ларри.

— Нет-нет, Ларри, — возразила мама. — Только не этого противного старого грубияна.

— Чепуха, мама, старикан обожает повеселиться.

— А еще полковника Риббиндэйна, — сказал Лесли.

— Ну, уж нет! — с жаром воскликнул Ларри. — Обойдемся без этого воплощения занудства, пусть даже он лучший стрелок на острове.

— Никакой он не зануда, — воинственно возразил Лесли. — Нисколько не хуже твоих паршивых друзей.

— Найди среди моих друзей хоть одного, кто бы целый вечер рассказывал односложными словами, сопровождая их неандертальским хрюканьем, как он застрелил гиппопотама на реке Нил в девятьсот четвертом году.

— Во всяком случае, это очень интересно, — пылко отпарировал Лесли, — куда интереснее, чем слушать болтовню твоих приятелей об этом проклятом искусстве.

— Ну-ну, не спорьте, милые, — миролюбиво сказала мама. — У нас для всех найдется место.

Я удалился под звуки продолжающейся перепалки, которая неизменно возникала, когда обсуждался список приглашаемых на вечеринки; для меня пришел бы Теодор, и вечеру обеспечен успех. Выбор остальных гостей я предоставлял моим родным.

Приготовления к празднику набирали силу. Ларри удалось одолжить у графини Лефраки огромный рояль и тигровую шкуру на пол возле рояля, который был доставлен к нам на длинной четырехконной повозке с величайшей осторожностью, ибо являл собой любимый инструмент покойного графа. Наблюдавший за доставкой Ларри снял брезент, защищавший рояль от солнца, забрался на телегу и лихо исполнил «Провожая милочку домой», дабы удостовериться, что инструмент не пострадал от перевозки. Рояль был в полном порядке, разве что малость расстроен, и, хорошенько попыхтев, мы втащили его в гостиную. Стоя в углу, черный, с агатовым блеском, с лежащей перед ним великолепной, грозно оскаленной тигровой шкурой, он придавал всей комнате роскошный восточный вид, чему способствовали также декорации Марго — развешанные по всем стенам огромные листы бумаги с намалеванными на них минаретами, павлинами, великолепными дворцами и слонами в уборе из драгоценных камней. Кругом