– Хорошо! – улыбнулся Алекс. – Так вот, Турмалина, как прапрабабушка Луны, – он умышленно пропустил одно «пра», чем вызвал благосклонную улыбку Турмалины, – присутствовала во дворце в тот день и может подтвердить, что роды уже подходили к концу, когда Жадеида появилась на площади и начала произносить свое проклятие. Затем Турмалина вместе с другими возмущенными людьми выбежала на улицу, а когда вернулась, никого из нас троих в комнате не обнаружила. Точнее, не троих, а четверых. С новорожденной дочерью на руках мы сбежали через портал, чтобы спрятать девочку по ту сторону земли.

И Алекс рассказал старейшинам, как им удалось так долго прятать Луну и Аниту.

– Все тогда подумали, что моя дочь исчезла, как остальные нерожденные дети, а Титанита погибла, пытаясь отомстить ведьме. Но, как видите, это не так.

Старейшины загудели, обсуждая услышанное.

– Мы вас пригласили затем, – настойчиво продолжил правитель Манибиона, – чтобы вы, как самые мудрые жители Драгомира, помогли нам понять, какими дарами обладает девочка. Как это узнать и проверить? И почему ее волосы такого оттенка?

– А с чего вы взяли, что девочка обладает какими-то дарами, ведь ей нет четырнадцати лет? – удивился огненно-рыжий Андалузит[32], практически точная копия Гелиодора, только старше на добрую сотню лет.

В отличие от Гелиодора, он смог отрастить большую густую бороду, которую строго воспитывал в течение долгих лет, приучая к правильной форме. С тех пор борода беспрекословно слушалась своего хозяина и росла именно туда, куда было нужно.

– Да-да! – необычно звучным и приятным голосом подхватил Празет[33], старейший целитель, очень почитаемый всеми жителями Драгомира.

После проклятия Жадеиды, отметая любые возражения, он взял на себя практически всех тяжелых больных. Ссылаясь на свой почтенный возраст, Празет объявил, что предпочитает умереть на посту, не дожидаясь мира забвения. И с тех пор лечил самые серьезные раны, требующие от целителя много сил. Его длинные волосы, собранные высоко на затылке и заплетенные в широкую косу, уже почти полностью поседели, отчего стало отчетливо видно, что Празету уже невероятно много лет.

– Как наследница Александрита она должна обладать способностями к целительству и управлению водной стихией, – сказал он. – Хотя насчет целительства я не уверен, меня смущает цвет ее волос.

Старейшины тут же начали спорить, обладает ли Луна способностью исцелять. И, с энтузиазмом строя догадки и высказывая доводы, опять возбужденно загалдели:

– Очень странный цвет волос…

– Да-да, соглашусь, весьма необычно…

– Может, она вообще не волшебница…

– Вполне возможно…

– Она уже показала, что владеет как минимум двумя дарами! – прогремел над столом бас Гелиодора.

Огненный правитель встал, с грохотом опрокинув стул, что заставило старейшин на секунду замолчать.

– Во-первых, огнем. Лично вчера видел. Эта девочка призывает огонь, просто щелкнув пальцами. Во-вторых, воздухом. С его помощью она спустилась с отвесной скалы, когда была по ту сторону земли.

Старейшины опять загалдели.

– Невероятно! Не может быть! – восклицали они.

Тут вмешалась Нефелина:

– Дорогие старейшины, давайте все же подумаем, как нам без вреда для Луны проверить ее возможности. Девочка пока совсем не контролирует свой дар, мы боимся просто так вызывать огонь или воздух, чтобы она сама себе не навредила.

И Нефелина начала рассказывать о приключениях дочери по ту сторону земли.

– Из-за всего этого мы в полнейшем недоумении. Нам непонятно, что может и чего не может наша дочь, – закончила она.

Старейшины начали шептаться, остальные смиренно ждали. Фиччик, уставший сидеть на одном месте, начал развлекать сам себя. Он то висел вниз головой, всем своим видом выражая смертную скуку, то прятался в волосы Луны и неожиданно выскакивал оттуда с проказливой мордочкой.

– Нам надо посовещаться, – наконец заявила Цитрина[34], самая пожилая из старейшин, представительница Смарагдиуса, разом прекратив все споры. В отличие от других старейшин, она не была шокирована свалившейся на них информацией. Именно к ней обратился в свое время Алекс, чтобы наладить связь с сестрой. Все эти годы Цитрина хранила тайну о том, что Титанита жива, и вполне справедливо полагала, что прячется она там не одна. Алекс не смог ее обмануть. С высоты прожитых лет она видела всех насквозь. Тем более таких неумелых обманщиков, как молодой правитель Манибиона. А лет ей было очень много. Примерно сто восемьдесят. Почему примерно? Да потому что последние лет двадцать она и сама сбилась со счета. Цитрина уже ходила с трудом, опираясь на трость. Она очень мало двигалась и сильно располнела, что еще больше усилило ее авторитет. Никто не смел перечить ей, даже Празет, который неоднократно пытался вылечить ее больную ногу. Цитрина насмехалась над ним, называя хитрецом, который решил сбежать в мир забвения раньше нее.

– Не выйдет, – грозно восклицала она. – Я самая старшая и первая в очереди.

Прожитые годы наложили на ее лицо печать глубокой мудрости. Цитрина знала столько, что у простых драгомирцев просто не укладывалось в голове, как можно все это запомнить. К ней обращались за ответом на любой вопрос, за советом в самых запутанных делах и даже за благословением.

– Посовещаться? – проворчал Фиччик, который уже устал проказничать и даже успел немного вздремнуть. – Интересно, а что они делали до этого?

– Тише ты, – погрозила пальцем Луна.

– Хорошо, – согласился со старейшинами Александрит. – Тогда мы оставляем вас и ждем вашего решения.

Все тихонько встали и покинули зал, оставив старейшин в одиночестве.

Прошел целый день, а старейшины так ни разу и не вышли из зала. Даже обед им принесли прямо туда, так как они заявили, что не имеют времени расхаживать по обеденным залам.

Луна периодически подбегала к дверям, пытаясь хоть что-то услышать. Но сделанные из столетнего дуба двери не пропускали ни единого звука.

Фиччик, умиравший от любопытства не меньше девочки, несколько раз предлагал ей блестящий, по его мнению, план. Он мог бы незаметно проскользнуть через дымоход и подслушать, что происходит в хрустальном зале. Фиччик настойчиво показывал девочке свои способности. Демонстрировал, что может красться тихо, как тигр, и сидеть в засаде не шелохнувшись, словно питон. Представление сопровождалось уморительной жестикуляцией и гримасами. Девочка смеялась до слез, но к старейшинам его не пустила, опасаясь их разгневать. Да и вообще Луна считала, что подслушивать некрасиво, но при этом периодически прижимала ухо к двери, а подглядывать тем более – и каждые пять минут пыталась хоть что-нибудь увидеть в замочной скважине.