Самолет же, штурмовик ИЛ-2, который летчики Люфтваффе называли бетонфлюцойг — «бетонным самолетом» решили поднимать следующей весной, потому что опасались ухудшения погоды в ближайшее время, а корабль имеющий подъемное оборудование мог прийти только через три недели.

Мы очень подружились с экипажем нашего катера. Матросы срочники рассказывали азы своей службы и ремесла.

Капитан Иноземцев, после случая с Медяковым больше не быковал. Его экипаж очень уважал Валерия Николаевича и немного побаивался.

Служба строилась и проходила основе на строгой дисциплины, но без взаимного уважения и доверия, команда никогда бы не смогла работать так слаженно и четко.

Я не стал никому рассказывать о том, что подозревал Солдатенко и Медякова в попытке разобраться со мной.

У меня было достаточно времени подумать и еще раз проанализировать всю картину.

Солдатенко бросил мне вызов, я его принял. Он уже сделал целых три хода. Убрал станцию, Николая Ивановича, послал Медякова на рейдовый водолазный катер. Он пока не знает, что я коплю силы на ответный удар.

Надеюсь, что ему мало не покажется. А если я правильно и тщательно подготовлюсь, и еще, к этому вдобавок, удача будет на моей стороне, то я сумею его опрокинуть. А может быть и навсегда вывести из игры.

Мы сошли на берег утром четвертого дня, тепло попрощавшись с экипажем нашего катера.

Нас посадили в тот же ПАЗик, чтобы развести по домам.

Где-то через час пути, я заметил слежку. За автобусом на некотором отдалении неизменно ехала черная Волга.

Я понял это потому что не все ребята были из нашего города, и ПАЗик заезжал в достаточно отдаленные села, которые считались по местным меркам глухоманью. А двадцать четверка всюду следовала за нами.

Я не был уверен в том, что Волга мотается везде с автобусом по мою душу и через некоторое время мне надоело за ней наблюдать.

Но интуиция все же заставляла быть внимательным и собранным. Выходя на остановке, на противоположной стороне от дома я попрощался со всеми, договорился завтра встретится с двумя Серёгами и поблагодарил водителя.

ПАЗик уехал.

Сойдя на тротуар, я огляделся по сторонам и стал переходить дорогу по совершенной пустынной улице.

Когда я пересек середину, то до моего слуха донесся звук взревевшего мотора Волги. Черный, как смоль капот автомобиля хищно летел прямо на меня.

Глава 19

Та же самая черная двадцать четверка на ставропольских номерах. Я успел заметить и записать цифры и буквы в блокнот ещё в автобусе.

За рулем сидел неизвестный губастый мужик в очках, с большими линзами, похожий на Сергея Мавроди.

Я прыгнул вперед и в сторону перед самым ударом, перекувыркнулся через плечо и встал на одно колено.

Машина пронеслась мимо не сбавляя ход.

Страха не ощутил, хотя организм среагировал, впрыснув в кровь чудовищную дозу адреналина.

Просто стало очень неприятно. Сложное чувство типа брезгливости охватило меня. Плохие парни взялись за меня всерьез.

Но две неудачные попытки грохнуть меня за неделю говорили о том, что Солдатенко заматерел в бизнесе, но пока еще не преуспел на киллерском поприще.

«Это хорошо, что я не даю тебе покоя, Солдатенко. Лучше остановить тебя сейчас, в самом начале твоего грязного пути, пока ты не стал чудовищем в девяностых», — подумалось мне.

Я не знал, как именно развалили Союз. Когда я в прошлой жизни думал об этом, то мне часто казалось, что главной причиной оказались подожженные извне межнациональные конфликты.

Ведь не было ничего проще бросить спичку между соседствующими народами, так или иначе имеющие многовековые мелкие и не мелкие противоречия и разногласия. Элиты были вынуждены идти в строю с националистами иначе им грозило клеймо предателей своего народа.

Теперь же, я понимал, что наряду с этим, не меньшую роль сыграл страх вороватых бюрократов ответить за свои дела и потерять наворованные деньги и захваченную власть.

Их испугали громкие расследования в Средней Азии, где разоблачили местную партийную верхушку, ведущую себя, как наследницу худших байских традиций.

А по факту нечистые на руку партийцы и гос.аппаратчики все вели себя, как баи.

Это не отменяло того факта, что во власти были чистые честные, которые всю жизнь положили на службу людям и стране. Но они проиграли баям с разгромным счетом. Потому что не верили собственным глазам и часто не сопротивлялись злу.

А иногда боролись, но совершенно не с тем, что нужно. Когда-то читал протокол о том как одесское КГБ боролось с исполнением «Семь Сорок» в ресторанах города. И такое тоже было.

Люди видели многое, но были бессильны, как бессильны были граждане новой России перед лицом таких же взяточников мэров и губернаторов. проводящих среди своих тендеры по пятой, за последние пять лет, замене бордюров, переукладке дорожного полотна и тому подобного.

Мой персональный враг — Солдатенко был, как раз, из первых. Он вел себя как бай, чувствовал себя как бай и выглядел как бай. Сделаем нашему баю «бай-бай» пока он не превратился в крупного мафиози.

* * *

В течении последующих дней Солдатенко никак себя не проявлял, хотя я вел свой обычный образ жизни. Ходил на пробежки утром, учился, появлялся в нашем ДОСААФ, часть имущества и скарба ОСОВОД мы временно оставили у них на хранении. Занимался спортом. Встречался с друзьями.

Через неделю у меня был выходной и я позвонил в Москву напомнить о себе.

— Максим, Бодров! — почти прокричал в трубку Филатов, — просто отлично, что ты мне сегодня позвонил!

Его возбужденный голос не звучал, а грохотал в телефонной трубке.

— Во-первых, завтра Николая Ивановича отпускает. Встречайте его! Всё у него оказалось в порядке с бухгалтерией. Но если бы не ты, то он, горемыка, пробыл бы там ещё несколько месяцев. Как слышно?

— Вас слышно хорошо, Геннадий Андреевич.

— А то, что-то слышу ты затих.

— Слушаю вас, затаив дыхание, — я улыбнулся в трубку.

— Во-вторых, исполняющий обязанности Семенцов переводится на другую работу в связи с возвращением Николая Ивановича. В-третьих, мы тут покумекали с профессором и его друзьями академиками, ваша основная спасательная станция переводится на территорию НИИ Гидрологии под крылышко Академии Наук. Там никакой Горисполком вас не достанет!

— Отлично!

— Ну что, юноша, доволен? Всё получилось так, как ты хотел? Глаза боятся, а руки делают?

— Так точно!

— Тогда с тебя магарыч, Бодров. Шучу. Лучший магарыч это хорошая работа и отсутствие утонувших, по поводу базы, я