крайней мере, минута, чтобы защититься, объяснить, попытаться убедить их, что мы с Аэроном не имеем никакого отношения к объявшей королевство стуже.

Солдаты увели меня, и я закричала толпе, что Мория может сесть на трон и покончить со всем этим. Она может призвать весну. У нее есть такая сила. Но никто меня не слушал, и солдаты выволокли меня из зала еще грубее, чем раньше. Я запаниковала и едва могла дышать.

Толпа толкала меня со всех сторон, и я гадала, доберусь ли вообще до клеток, или они собираются забить меня до смерти прямо здесь, на каменном полу, но стражники взяли меня в кольцо. Я была благодарна им за временную защиту, хотя и знала, что все это ненадолго. Они поддерживали во мне жизнь только для того, чтобы повесить в клетке на морозе, чтобы я умерла публично, в назидание другим.

Разум наполнился какофонией из перепуганных спутанных мыслей, пока я почти физически не ощутила, как отделяюсь от своего тела. Теперь казалось, будто все происходило с кем-то другим – бедную женщину толкают по коридорам на улицу, на морозный воздух. Маленькая сломанная кукла, запертая в ледяную клетку. Я знала, что она кожей чувствовала обжигающий холод, но сама я этого не ощущала. Вдалеке послышался скрежет цепей по камню, и клетка поднялась вверх по темным стенам замка. Здесь она замерзнет в качестве предупреждения другим, послания, что королевство держится в узде.

Только когда цепи перестали скользить по камням, я снова вернулась в свой собственный разум, и ледяной ужас лишил меня дыхания. Пронизывающий ветер обдувал со всех сторон и ерошил волосы.

Возможно, фейри и способны здесь выжить неделю или две, но обычный человек вроде меня? Я сомневалась, что меня хватит надолго.

По крайней мере, с меня сняли наручники, и я завернулась в свой плащ, пытаясь, насколько возможно, защитить плотной шерстью лицо и руки.

Из клетки надо мной я слышала, как Аэрон выкрикивает мое имя.

34. Ава

Королева удерживала меня высоко с помощью колючих плетей растений. Ноги болтались в нескольких дюймах над стенами замка.

С помощью своей могущественной магии она затянула лианы, примотав мне руки к груди. Стало страшно. Королева была сильнее меня, и я не могла с уверенностью сказать, что мы когда-нибудь отсюда выберемся. От паники становилось трудно дышать.

Я повертела головой, высматривая Торина, но не увидела его.

Облаченная в серебро, королева Мэб выглядела победительницей. Ее сын Моргант стоял позади нее, его мышцы и одежда были изодраны моими колючими лозами, по телу стекала кровь. За его спиной неподвижно свисали черные крылья. Взгляд янтарных глаз остановился на мне. Моргант опустил подбородок.

Ночной ветер играл волосами королевы, а я же боролась с ее ежевичными путами. Королева подобралась ближе, и у меня участилось дыхание.

– Я пыталась тебе кое-что сказать, Изавель, но ты буквально выбила почву у нас из-под ног.

– Значит, так меня зовут?

Когда она подошла, я заметила, что вблизи она выглядит не так победоносно, как мне сначала показалось. Она держала спину прямо и высоко вздернула подбородок, но губы от волнения были плотно сжаты. И теперь я отметила, насколько напряжены ее сгорбленные плечи.

Королева была напугана. Но чего она боялась? Я посмотрела на Морганта, и по сжатым кулакам и вздувшимся венам на предплечьях я прочла то же напряжение, что и у его матери.

– Прежде чем я сброшу тебя с башни, ты должна знать, что произошло. – Ее голос немного дрогнул. Боялась ли она меня?

Уголок его рта дернулся.

– Мы должны были свести наши семьи и обсудить будущий союз. Мать Торина предложила помолвку между нашими наследниками. Я всегда хотела, чтобы мои Неблагие дети сели на трон Фейриленда. Конечно, я согласилась, – резко произнесла она, как будто я выговаривала ей за ее решение. – Но потом они попросили меня снять с королевства проклятье зимы. – Она оскалила зубы. – Но это было не мое проклятье. Оно принадлежит Модрон, той, что видит прошлое. Это она ненавидит Благих.

– О чем ты говоришь?

– Никто не желал ее присутствия, – сказала королева Мэб, проигнорировав мой вопрос. – Да и можно ли их в этом винить? Эта старуха – настоящий яд, она выдавала секреты каждого. Давным-давно король изгнал ее из дворца, и она набросила на королевство ледяную мантию зимы. Это она посылала Эрлкингов и драконов из своего дома в лесах, чтобы они издевались над Благими. Чтобы снять проклятие, они должны ее убить. Ко мне это не имеет никакого отношения.

Я стиснула зубы, осматривая погруженные в тень зубчатые стены в поисках Торина.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– На банкете Благая королева забрала моего ребенка, притворяясь, что умиляется ею, – прошипела она. – Королева передала ее на руки няньке. Кто-то принес отрубленную голову черного быка. Варварская угроза, согласна? Я кинулась было за своей дочерью, но Благой король заморозил меня, и я наблюдала, как нянька убила моего ребенка у меня на глазах. Разбила ей голову о камни. Так что, когда я прокляла королевскую семью Благих, поверь мне, они это заслужили.

Я уставилась на нее, больше ничего не понимая.

– Они убили твою дочь?

Она приподняла бровь.

– Очевидно, няня оказалась мастером иллюзий. Может быть, она не смогла смириться с королевским приказом. Потому что ты здесь, Изавель. Живая.

У меня уже были подозрения, но услышав их подтверждение, я буквально почувствовала, как земля уходит из-под ног. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Неудивительно, что я оставляла за собой искалеченные трупы и страдания, и почему убийство казалось мне таким естественным. Меня породил настоящий монстр.

Ветер играл белыми волосами королевы.

Знала ли она, что вся сила моей магии сейчас как никогда готова прорваться наружу? Что я почти ощущала на языке привкус золы. Раньше она была сильнее меня.

Но сейчас? Моя магия напоминала бушующую огненную реку под холодным камнем, и она была готова вырваться из каменного плена.

Любовь – это кузница.

Я глубоко вдохнула, кипя от злости. Так вот какая, по ее мнению, любовь?

– Значит, так ты встречаешь своего собственного ребенка, которого оплакивала как умершего? Запираешь в темнице? Избиваешь? Моришь голодом до полусмерти? Моя настоящая мать заботилась обо мне!

Ее глаза вспыхнули.

– Твоя человеческая мать сделала тебя слабой.

Моргант отвел от меня взгляд, и я почувствовала, что он хочет скрыться в тень.

Пока я смотрела на него, кусочки мозаики складывались воедино. Он не знал, кто я такая, пока Мэб не приказала ему вылечить Торина.