только несет полный бред. Похищенные люди в багажниках? Прием учеников в школу? Какого хрена?

– Хорошо, и как вы… на них влияете? – уточняю я.

Кроу достает телефон, и в зале становится темнее (вот она, работа нейтральных фильтров).

Изображение на экране вдруг распадается на несколько десятков окошек, в каждом из которых отображается что-то свое.

– Никкэй, фондовая биржа Торонто, индекс Доу Джонса, – перечисляет он, указывая в разные части экрана. – Вон там спортивные результаты и зарплаты, а там – социальные структуры и системы образования. А на этих экранах – редкоземельные элементы и промышленное минеральное сырье. А справа, в самом низу – там музыка, искусство и погода.

– И зачем это все?

– Нужно нам для работы.

– Что это за работа такая?

– Корректировки. Мы меняем системы, которые требуют изменений. Причины и следствия.

Он вновь ведет рукой, и на экране вдруг появляются сотни людей. Еще один взмах, и сотни превращаются в тысячи. А несколько команд спустя добавляется аудио – тысячи голосов, перебивающих друг друга.

– Что они делают?

– Работают.

– Над чем?

Он не отвечает, просто приближает одно из окошек.

– Это глава департамента международного развития одной пекинской компании. Он работает над весьма перспективным источником чистой энергии.

На экране появляется немолодой китаец, идущий по коридору.

– Сегодня он опоздает на работу, что послужит началом цепочки событий, которые в итоге приведут к его аресту за домогательство.

Он вновь взмахивает рукой, и на экране появляется привлекательная японка чуть за тридцать. Судя по всему, она проводит какое-то совещание.

– А это Нури Тамака. Она претендует на должность главы департамента международного развития. Самая главная разница между мисс Тамака и мужчиной, на чье место она претендует, – ей не приплачивает крупная американская нефтедобывающая компания.

Новый взмах, новая женщина на экране. Она очень похожа на Нури Тамака, только моложе.

– Это сестра мисс Тамака. Как думаешь, что случится, если через два дня Нури Тамака тайком проберется в квартиру сестры, чтобы подготовить сюрприз к ее дню рождения, и застанет своего жениха с ней в постели? Если верить нашим исследованиям, мисс Тамака расторгнет помолвку, что сулит серьезные последствия, поскольку они планировали заводить детей. Если же Нури Тамака не узнает про измену, она предпочтет карьере ребенка и отклонит позицию главы, что пустит к власти очередного продажного мужчину.

– А других вариантов нет? – спрашиваю я. – Потому что есть огромная вероятность, что она ни от чего не откажется, родит ребенка и станет работающей мамой. Сейчас таких множество.

– Разумеется, – отвечает он, – но исходя из ряда записанных разговоров и последних паттернов поведения мисс Тамака, этот исход статистически маловероятен. Иначе мы бы не следили за ситуацией настолько внимательно.

– Так вы, получается, манипулируете человеческими жизнями?

– Я просто задал вопрос, К.

– Кто на вас работает?

– Я обнаружил, что люди, заинтересованные в сложных играх и их теории, зачастую прекрасно улавливают закономерности и обладают врожденной способностью замечать связи – точнее, возможные будущие связи, что весьма важно.

Он вновь взмахивает рукой, и экран гаснет.

– Это лишь пример того, чем мы занимаемся. В мире неимоверно много скрытых механизмов, систем и событий, за которыми нужно следить и на которые нужно влиять.

– И вы отвели на это всю Башню?

– Увы, восемьдесят процентов здания – просто большой серверный кластер.

– Там только компьютеры?

– Да, и немало. – Он вновь улыбается.

Я пытаюсь представить, сколько тут требуется вычислительной мощности, но быстро сдаюсь. Мне такие числа просто не осознать, да и мысли сейчас заняты другими вопросами.

– Откуда вы знаете мою маму?

– Мы с твоими родителями познакомились в Сан-Франциско и долгое время вместе работали. В том числе, – он обводит рукой комнату, – над этим.

– Я не понимаю. Что конкретно вы делали?

Кроу молчит, словно раздумывает, стоит мне говорить или нет.

– Знаешь, кто такой Келлан Мичем? – наконец спрашивает он.

– Ну да, – отвечаю я. – Он вроде писал про лей-линии и иные миры?

– Да, было и такое, но этим его интересы не ограничивались.

Кроу прислоняется к столу и продолжает:

– Работая в составе группы ученых, многие из которых потом перешли в проект МК-Ультра, Келлан Мичем совершил потрясающее открытие – причем совершенно случайно. Всю свою молодость он посвятил изучению лей-линий – псевдонаучной теории, сосредоточенной на важности предполагаемого расположения природных структур, религиозных мест и рукотворных сооружений. Но в 1945-м наткнулся на необыкновенное явление. Пытаясь связать лей-линии с закономерностями и аномалиями в числах Фибоначчи и законе Бенфорда, он обнаружил радианты – теоретические линии, пронизывающие мир; линии энергии, которые должны были меняться в соответствии с изменениями в мире. Эти метаморфозы и энергетические переходы сложно объяснить – даже Мичем признавал, что ему это не под силу. Но причина его интересовала мало. Его интересовал только эффект. Понимаешь ли, незадолго до смерти Мичем принял христианство. Он считал, что Бог давно покинул нас, чем отрезал человечеству путь в загробный мир. И Мичем… искал, как попасть туда. Он считал, что радианты укажут дорогу. Считал, что нашел карту, ведущую к вратам рая и ада.

Кроу говорит уверенно, однако правдоподобности его словам это не прибавляет.

– А ведь Келлан Мичем был прав, – продолжает Кроу. – Пусть радианты не связаны ни с раем, ни с адом – это лишь религиозные бредни старика, – но они существуют.

– Ну, не знаю, – говорю я. – Как-то это… сомнительно.

Кроу улыбается.

– Понимаю твой скептицизм. Думаю, если сравнить радианты Мичема с магнитным полем Земли, будет легче понять принцип их работы.

– Допустим…

– Голуби, лисы и черепахи ориентируются, опираясь на магнитное поле Земли. Крупный рогатый скот во время кормежки располагается вдоль его силовых линий. Собаки тоже, когда испражняются.

– Простите, а как испражняющиеся собаки связаны с волшебной тропой к вратам рая и ада?

Кроу натянуто улыбается.

– Многие ученые полагают, что человечество еще не до конца утратило способность к магниторецепции, которой мы обладали миллионы лет назад. Будучи частью магнитной биосферы Земли, люди, как и другие животные, всегда умели подсознательно определять магнитное поле. До своей одержимости религиозным бредом Мичем описывал радианты как похожий невидимый источник энергии – и в нем, как и в магнитном поле Земли, нет ничего необычного и уж тем более волшебного. Он считал, что если получится понять движения и расшифровать язык радиантов, то с их помощью можно будет перемещаться между измерениями.

– Перемещаться между измерениями?

– Понимаю. Такое сложно переварить, – говорит он.

– Хотите сказать, мои родители верили в существование радиантов Мичема?

– Да, разумеется. Именно поэтому они и переехали в штат Вашингтон.

– При чем тут это?

– В Вашингтоне расположен один из самых мощных радиантов Мичема: радиант под номером двадцать три. Келлан Мичем называл его Терминальным.

– И поэтому