В жизни важен первый шаг.

Слышишь: реют над страною

Ветры яростных атак!

ХОР (тонкими старушечьими голосами)

И вновь продолжается бой.

И сердцу тревожно в груди…

И Ленин — такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

И Ленин — такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

Толпа возникает из-за угла: она совсем небольшая — всего 10–15 старушек, разной преклонности лет и комплекции. Несут в руках — красное знамя, портреты Ленина, Че Гевары, Эдуарда Лимонова, Стаса Михайлова и Филиппа Киркорова…

ЗАПЕВАЛА

С неба милостей не жди!

Жизнь для правды не щади.

Нам, девчата, в этой жизни

Только с правдой по пути!

Толпа приблизилась. Запевала — крупного телосложения женщина лет шестидесяти с тату и персингом на животе. Она выглядит вполне бодро, несмотря на слой пыли на лице, теле и волосах. При ближайшем рассмотрении видно, что другие бабульки тоже вышли из серьёзных переделок — они довольно оборваны, покрыты пылью и грязью. По некоторым элементам одежды, проглядывающим сквозь пыль татуировкам, можно догадаться, что юность большинства из них выпала на 80-90-е годы прошлого века и даже на 00-е нынешнего.

ХОР

И вновь продолжается бой.

И сердцу тревожно в груди…

И Ленин — такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

И Ленин — такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

Они прошли мимо, и только их пение продолжает доноситься всё тише и тише… Из-за ближайшего угла, неуверенно покачиваясь от каждого шага, на улицу выходит здоровенный и грязный плачущий детина, монотонно твердящий одну фразу.

КИЛЛЕРМАШИНА Kill me, please… Kill me, please… Kill me, please…

По мере приближения мы узнаём в нём Киллермашину, — совершенно испуганного, подавленного, беспомощного…

ЗАПЕВАЛА (удаляясь)

В мире — зной и снегопад.

Мир и беден, и богат…

С нами юность всей планеты —

Наш всемирный стройотряд!

Грязное лицо Киллермашины блестит подтёками слёз, которые он усердно размазывает по лицу кулаками.

ХОР (уже едва слышно)

И вновь продолжается бой.

И сердцу тревожно в груди…

И Ленин — такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

И Ленин — такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

КИЛЛЕРМАШИНА (приближаясь) Kill me, please… Kill me, please… Killme, please…

Вдруг, Киллермашину начинает мелко трясти. Откуда-то из-под ног возникает уже знакомый нарастающий гул. И вот уже, «совершенно буднично», — на наших глазах начинает растрескиваться асфальт, и ходуном ходят стены домов… Киллермашина валится наземь и начинает истошно, «по-поросячьи» верещать, обхватив голову руками и катаясь по тротуару…

Почва начинает разъезжаться, образуя огромную воронку, которая жадно и с оглушительным грохотом всасывает в себя осколки тротуара, брошенные автомобили, фонарные столбы, разваливающиеся куски строений… Облако пыли вырастает, словно гриб, и заволакивает картинку. Издалека, с разных сторон слышатся крики и заливистый собачий вой. Откуда-то доносятся ещё более настойчивые стенания Киллермашины.

ГОЛОС КИЛЛЕРМАШИНЫ Kill me, please!.. Kill me, please!.. Kill me, please!..

ГОЛОС МАРОДЁРА Ти какому богу молишься, дарагой?.. Что ноещь, ти мнэ скажи?.. Адын граната хватит тибэ? Пажаласта, полючи!

Слышится взрыв. Стенаний Киллермашины больше не слышно…

В облаке пыли возникают несколько движущихся человеческих силуэтов с оружием в руках, и быстро исчезают.

* * *

ДЖО, ЛЕЖАЩИЙ НА ТРОТУАРЕ ПОД ВЕРТОЛЁТОМ. Он откашливается, сжимая в руках работающую рацию. Апдейт, тревожно принюхиваясь по сторонам и тихо поскуливая, суетится вокруг Джо.

НОВЫЙ ГОЛОС ИЗ РАЦИИ Нет больше никаких спутников!.. Господин президент, как вам объяснить это… помягче. Информационная эпоха закончилась: теперь мы можем только гадать на кофейной гуще… (Или на костях, — чему больше доверяете…) Достоверно то, что радиационный фон уже в три раза превысил норму, — и это только начало!

ПЕРВЫЙ ГОЛОС В ЭФИРЕ (подавленно) Но, что-то же нужно предпринимать… Надо же… как-то суммировать имеющуюся информацию… Скоординировать возможные действия с Евросоюзом, с Соединённым Штатами…

НОВЫЙ ГОЛОС ИЗ РАЦИИ Забудьте. У них — всё ещё печальнее, чем у нас… Нет больше ни Соединённых Штатов, ни Евросоюза. Это можно предположить с точностью, почти достоверной. Это же — эпицентры глобальной катастрофы! Или войны… Вероятнее всего, там ни единого живого человека уже не осталось. Одни головёшки…

Пауза.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС В ЭФИРЕ Что же делать?..

НОВЫЙ ГОЛОС ИЗ РАЦИИ Что — нужно, господин президент, или что — можно?.. (не дождавшись ответа) Если исходить из возможного, то можно, например, издать Президентский Указ «Об упразднении летоисчисления», — это будет и своевременно, и исполнимо… (после паузы) Если абстрагироваться от категории «возможного», то всё живое должно быть немедленно эвакуировано не только из столицы и крупных городов Центрального региона, но со всей европейской части — далеко за Урал; туда, где никой цивилизацией ещё не пахло! Таким образом, мы ещё могли бы сохранить процентов пять-десять нации. Причём, сделать это необходимо в считанные часы: завтра будет уже поздно! Господин президент, есть у вас такая возможность?.. (снова не дождавшись ответа) Правильно: нет. Из центра до МКАДа людей уже невозможно перебросить, — не то что за Урал: ни дорог, ни транспорта, ни координации, ни связи! И некому, и — не на чем… Тогда могу вас поздравить: вы — больше не президент. И ваши последующие действия касаются исключительно вас и вашей совести!

В эфире воцаряется долгая пауза. При рассеивании пыли становится видно, что прежней улочки с офисом (исследовать который отправился Серьга) напротив супермаркета уже нет: вместо домов развалины… А вертолёт стоит на месте, и даже значительно ровнее: нет такого резкого завала на нос. Джо, глухо откашливаясь, с болезненным напряжением пытается рассмотреть пространство вокруг себя…

ДЖО (кричит в сторону офиса) Мефодий!.. Мефодий!!!

Апдейт в охотничьей стойке, напряжённый как струна, вслушивается, вытянув нос в ту же сторону. Взглянув осмысленно в лицо Джо, решительно срывается с места и неторопливой, но уверенной рысью бежит в направлении исчезновения Серьги.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС В ЭФИРЕ (безжизненным голосом) Так это что же получается… Финита ля комедия?.. (после паузы) Хотя бы объясните мне кто-нибудь: кто во всём этом виноват?

Долгая пауза.

ДЖО (в трубку рации) Это вопрос мировоззренческий, господин экс-президент… Я думаю, виноват в первую очередь — граф Пико делла Мирандола, с его подрывными «Девятьюстами тезисами» и утопическим манифестом «О достоинстве человека»… Ну, и все последующие поколения гуманистов, просветителей, само собой, — каждый — в меру собственных амбиций, темперамента и таланта. (усмехнувшись) Антропоцентрическая либерально-техногенная утопия приказала долго жить! Завершился, по меньшей мере, тысячелетний тупиковый цикл человеческой истории… Вот и всё!.. Прощайте, господа.