секретаря должности, на которую он был избран Пленумом ЦК, выглядела государственным переворотом. Силовое преимущество тоже было на стороне Хрущева. Руководители обоих силовых ведомств – Жуков (армия) и Серов (КГБ) – организовали экстренную доставку членов ЦК в Кремль, в том числе на военных самолетах. Аппарат ЦК КПСС взял на себя информирование прибывших о ситуации в зале заседаний. Обстановка оставалась патовой. Члены ЦК собирались группками в кулуарах перед закрытыми дверями, не имея возможности войти. 21 июня, то есть на четвертый день беспрерывного заседания Президиума ЦК, в зале заседания появилась группа членов ЦК во главе с маршалом Иваном Коневым. Это придало событиям новый поворот, и заговорщики вынуждены были дать согласие на созыв внеочередного Пленума ЦК. Позднее, уже на Пленуме, Хрущев сказал: «Когда пришла группа товарищей, членов ЦК, и попросила принять их, некоторые члены Президиума ЦК заявили: «Что за обстановка сложилась в партии, кто создал такое положение? Так нас могут и танками окружить». Я сказал: «Товарищи, мы, члены Президиума ЦК, мы слуги Пленума, а Пленум – хозяин». Пленум ЦК прошел в условиях абсолютной секретности 22–29 июня и завершился постановлением о так названной антипартийной группе. Кагановича, Маленкова, Молотова и Сабурова исключили из Президиума ЦК, Первухина перевели в кандидаты. Ворошилова и Булганина Хрущев не решился присоединить к «антипартийной группе», чтобы не усиливать масштаб кризиса власти.

Июньские события 1957 года подвели черту под коллективным руководством и сделали Хрущева диктатором сталинского типа. Он укрепил свое положение увеличением численности Президиума ЦК с 11-ти до 15 лиц, уменьшив влияние каждого члена. Пять освобожденных мест и четыре новых заполнялись людьми по его выбору. Булганину позволили поработать до первой сессии Верховного Совета СССР, которая, по Конституции, утверждала состав правительства. 25 марта 1958 года Президиум ЦК исполнил желание своего патрона объединить в одних руках, как это было при Сталине, две самые высшие должности и рекомендовал Верховному Совету назначить Хрущева на освобожденную должность Председателя Совета Министров.

Н. С. Хрущев во время визита во Францию. Из архива автора. Публикуется впервые

Из протокольных высказываний особенно отметим Леонида Брежнева, который стал членом Президиума ЦК после изгнания «антипартийной группы»: «Приход т. Хрущева на пост Предсовмина неизмеримо повысит авторитет Совмина». В 1960 году расстался со своим постом Председатель Президиума Верховного Совета Ворошилов, последний из противников Хрущева. Престижную, хотя политически малозначительную должность номинального главы государства Хрущев отдал Брежневу. К этому времени только двое из кремлевской десятки наследников Сталина сберегли власть: Хрущев и Микоян.

Соперничество меж двумя ветвями власти существовало лишь на высочайшем уровне: в Президиуме ЦК КПСС. На низших звеньях государства, согласно так называемому демократическому централизму, господствовала слаженная компартийно-советская номенклатура. Тот, кто руководил в полной мере в партийной среде, автоматически получал должность и в представительской части советской вертикали власти, входя в бюро партийного комитета соответствующего уровня. Сталин держал номенклатуру в черном теле, как бы в кулаке, время от времени репрессировав отдельных лиц из ее среды с профилактической целью. После ХХ съезда КПСС номенклатура вплоть до наивысшего звена – Центрального комитета – избавилась от угрозы репрессий и внезапно осознала, что именно она и есть хозяином в государстве, как справедливо заметил Никита Хрущев. Победу над деятелями «антипартийной группы» добился не столько он персонально, сколько аппарат, состоящий из руководителей высшего звена.

Обком партии в Киеве. 1960 год. Почтовая карточка из архива автора

Тогда, в 1956-м, многим казалось, что «преодоление последствий культа» будет быстрым и безболезненным. Увы, хрущевская оттепель скоро сменилась очередным завинчиванием гаек. Стране еще предстояло пережить идиотизм «экономной экономики» и беспросветный дефицит, перманентный «подъем в сельском хозяйстве», едва не приведший народ к голоду, бред партийных лозунгов, власть КГБ, гонение инакомыслящих, застой Брежнева и психушки Антропова, трагедию Афгана и много всего, не украшающего нашу страну. До апреля 1985-го, который принес в нашу жизнь слова «демократизация», «законность», «гласность», «открытость», до сложной, противоречивой, но все же светлой эпохи перестройки оставалось почти 30 лет.

* * *

17 октября 1961 года начал работу ХХII съезд КПСС, проходивший в Москве в новом здании Кремля, специально построенном к его открытию, – Дворце съездов. 4408 делегатов с решающим и 405 – с совещательным голосом выражали волю почти 10-миллионной армии коммунистов. Среди них было 226 видных ученых, 45 писателей, художников, композиторов, 99 Героев Советского Союза, 478 Героев Социалистического Труда, 203 лауреата Ленинской и Государственной премий. Присутствовали делегации 80 партий из разных стран мира.

В последний день работы съезда была утверждена новая, третья по счету партийная программа – программа строительства коммунизма в СССР. О возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране говорил Сталин еще в 1939 году на XVIII съезде партии. Состоявшийся в 1956-м XX съезд КПСС поручил ЦК партии подготовить проект новой партийной программы. XXI съезд партии (1959) констатировал, что социализм в СССР победил «полностью и окончательно» и что страна вступила в этап «развитого строительства коммунизма». Этот курс был подтвержден и уточнен на XXII партийном съезде, который рассматривал программу как философское, политическое и экономическое обоснование построения в СССР коммунизма. Предстояло решить триединую задачу. В области экономической – построить материально-техническую базу коммунизма, т. е. выйти на первое место в мире по производству продукции на душу населения, достигнуть наивысшей в мире производительности труда, обеспечить самый высокий в мире жизненный уровень народа. В области социально-политической ставилась задача перейти к коммунистическому самоуправлению, а в области духовно-идеологической – воспитать нового, всесторонне развитого человека. Предполагалось, что коммунизм должен наступить через двадцать лет, десять из которых требовалось на «создание материально-технической базы коммунизма» и еще столько же – на вступление в коммунизм.

Улица Кирова и здание Совета Министров. 1960 год. Почтовая карточка из архива автора

Однако сама жизнь и партийно-государственная практика показали недееспособность этого положения партийной программы. Образ коммунизма тогда, в начале 1960-х, в массовом сознании ассоциировался с конкретными крупными социальными программами, обещавшими:

1) решить продовольственный вопрос, обеспечив население полностью качественными продуктами питания;

2) полностью удовлетворить спрос на предметы широкого потребления;

3) решить и жилищный вопрос, предоставив каждой советской семье отдельную благоустроенную квартиру;

4) ликвидировать малоквалифицированный и тяжелый ручной труд в народном хозяйстве.

Н. С. Хрущев. 1960 год. Из архива автора. Публикуется впервые

На включении этих социальных программ в партийную программу настоял Н. С. Хрущев. Для него, как писал журналист и зять Хрущева А. Аджубей, коммунизм был «верхом представлений о народном счастье, о человеческом благополучии». Не только Хрущеву, но и многим другим тогда эти социальные программы не казались нереальными, тем более что они вызвали энтузиазм народа, пережившего эйфорию оттепели, и породили надежду на то, что «хотя бы дети наши будут жить по-человечески».

Для достижения цели программы было необходимо