тоже должна стать другой, обновленной и свободной от оков прошлого… вот только почему-то я все равно устроила Халу проверку, а теперь иду и оглядываюсь.

Я ему не верю.

— Вы помните Посмертье? — вопрос Айяны заставил вздрогнуть.

— Нет.

— Совсем нет?

— Помню, что не хотела обратно. Только ощущение, фантомное воспоминание… но думаю, там было хорошо.

— Ренан Гранфельтский многое вспомнил лишь на пороге ухода, — задумчиво ответила девушка. — Так говорит наша скельта. Чем больше мертвого в человеке, чем ярче он чувствует Землю. В вашем случае — тем ярче он видит Посмертье и все, что там было. Дворец Мортума в том виде, что дошел до нас сейчас, Ренан строил в свои триста пятьдесят лет. Храм тоже изменился, поначалу он походил на святыни нынешнего Даммартена и только позже обрел индивидуальность.

— И стал походить на зубы? — усмехнулась я, припомнив одну из теорий.

— Аллигом не зря зовется другими иначе. Могилой.

— Он зовется могилой, потому что сейчас это и есть могила, — хмуро заметил Шим. — Могила для тысяч людей.

Перед лагерем Шим остановил нас, сел на песок и открыл дорожную сумку. В ней была… кровь. Плата за «мерцание», хочешь вести шпионскую деятельность — плати. Закон баланса. Но Шима, казалось, это не волновало — привык. Он невозмутимо сделал несколько надрезов на ногах, выпуская живую кровь, затем влил кровь новую, мертвую, нарушая тем самым баланс. Достал из сумки бутерброды, предложил нам перекусить. Есть не хотелось совершенно, но я согласилась за компанию и, едва добив свой несчастный бутерброд, заметила — что-то происходит. В солнечных лучах. Шим и правда мерцал, что поначалу выглядело обманом зрения. Глаза не привыкли к большому количеству солнца, показаться может всякое, но… Шим мерцал в точности как льдины за его спиной. А потом он… пропал. Исчез, растворился в воздухе.

Это выглядело чудом, настоящей магией.

Это не банальные мертвые и некромантия, это нечто более страшное.

— Он должен взять вас за руку, — пояснила Айяна, — тогда и вы для других растворитесь, Земля укроет вас обоих. Но руку не отпускайте, даже если очень захочется. Не думаю, что в лагере вам грозит опасность, вы все же Новая Кровь среди мертвых, но Шиму будет плохо, если его участие вскроется, — она говорила это, глядя мне в глаза, буквально умоляя не подставлять ее мужчину.

— Шим так просто от меня не избавится, — пообещала я, протягивая руку вперед, в пустоту. И моей раскрытой ладони коснулись чужие пальцы, сначала робко, словно меня и трогать нельзя, а потом уже увереннее. Тогда я и увидела парня, он смущенно отвел взгляд. Можно подумать, мы тут не за ручки держимся, а нарушаем все границы приличия.

Айяна в этот момент удивленно моргнула — наверное, до сих пор не привыкла к чудесным исчезновениям, или вовсе видела такое впервые. Ведь зачем Шиму рядом с ней исчезать?

— Я буду ждать вас здесь, — прошептала девушка.

До лагеря мы добрались быстро. Шим коротко объяснил правила: не болтать много, Земля скрывает звуки, но их может разносить ветер, порой чужие голоса звучат из небытия эхом, и уж в лагере с сивиллами умеют отличать такое эхо от обычного морского шума. Другие сивиллы вроде Шима могут ощутить наше присутствие, особенно если им недавно вливалась мертвая кровь, но в этом случае направленность лагеря играет нам на руку. И последнее напутствие: в случае опасности уносить ноги, не выпуская руки Шима.

— А есть женщины, такие как ты? — шепотом спросила я.

— Нет. В том все и дело: когда им вливают мертвую кровь, она остается в организме и даже передается потомкам. Мертвая кровь ими усваивается, преобразуется, усиливает связь с Землей… а у нас только нарушение баланса и признание Землей мертвецом, которого следует укрыть.

— Интересно.

Шим серьезно кивнул:

— Айяна говорит, что объяснение простое: Мертвая Земля предвзята и имеет пол. Она — мужчина, и ей очень нравятся женщины. Не зря же Новая Кровь женщина, не зря из всех во время резни уцелела именно Роксана. Женщина.

— Это Айяне в Храме сообщили?

— Не знаю, возможно.

Мужчина, значит. И я с ним встречалась, разговаривала… Судьи, надеюсь, это не проклятый Дарлан. Это будет даже слишком смешно, настолько, что от смеха придется в Посмертье отойти. А мне не хочется, и пусть память о нем теплая, живой быть приятнее.

Мысли о Дарлане я отодвинула на дальний план.

Потому что слишком многое там надо было обдумать, переосмыслить.

В сам лагерь мы пробрались со стороны моря, огибая льдины и временами утопая в песке. Показались первые люди… возможно, люди. Все смотрели мимо нас. Я крепко сжимала руку Шима, не веря, что такое возможно — чтобы взгляд человека, стоящего совсем рядом, скользил мимо, проходил насквозь. Пожалуй, до этого момента рассказ Яниса о «специальном отряде» казался шуткой. Но нет, всего лишь очередное чудо, дарованное мертвой наукой.

— Сначала дойдем до мертвых, — одними губами прошептал Шим.

В спокойные времена мертвые лежали в земле, для этих целей было создано специальное кладбище. Тела скидывались в ямы, засыпались землей до момента пробуждения. Этакие спящие и послушные солдаты, обошедшие Посмертье. Дары Земли с гнильцой… но это с моей точки зрения, меня так учили, так воспитывали. Сейчас я здесь не за осуждением, а за пониманием и новыми открытиями, поэтому старалась слушать и запоминать.

Сивиллы делали все: оживляли, управляли… как королева Роксана когда-то, а до нее другие Гранфельтские. Но с иной расплатой: кровью. Мертвая наука построена на крови, а для таких объемов работы с мертвыми крови надо очень, очень много. Кровь бралась из разных источников: использовали пленных, добровольцев… одно время в Тенете брали кровь у всех, даже у стариков. Тогда шли затяжные бои с Даммартеном, сложное время, полное жертв.

Мертвые, поднятые сивиллами, все равно гнили, от этой проблемы так и не удалось избавиться до конца. Ее получилось лишь приостановить. Счет шел не на дни, а на месяцы, но шел. И стоило таким мертвецам покинуть родные края, темпы гниения усиливались, вылазки за пределы Мертвоземья приходилось сокращать до жалких дней, а что можно успеть за дни? Роксана успевала больше, поэтому ее боялись больше. Настолько, что никто не смел выступать.

— Поэтому война не прекратится, — уверенно сказал Шим. Мы стояли на краю кладбища, ожидая, когда сивиллы разойдутся, шнырять внаглую между таким количеством людей не стоит, даже будучи невидимым.

На кладбище я заметила несколько знакомых лиц, но не вспомнила имен.

Какой смысл, если друзей среди них все равно нет?

— И что, по-вашему, сделает Новая Кровь? — поинтересовалась я.