class="p1">Вампир поманил её пальцем, изогнутым, как мучной червяк. Вайолет не двинулась, прилипнув спиной к кирпичной стене тупика. Внутри неё всё съёжилось, смёрзлось, омертвело. Вампир, недовольно цокнув языком, шагнул ближе, упёр кулаки в бока.

– На меня ещё никто не жаловался, – притворно обиженным тоном заявил он и, не выдержав, загоготал в голос. – Никто и не мог пожаловаться! С того-то света!

Вайолет вжалась в кирпич ещё сильней. Смерть стояла в десяти футах от неё, скалилась и нагло улыбалась в лицо. Какая-то минута – и она кинется. Вгрызётся в горло, высосет до самого дна, и холодный, полуголый труп неудачницы-проститутки завтрашним утром будут жадно разглядывать зеваки, а её Том…

«Нет!..»

Вайолет мотнула головой, словно пытаясь отогнать кошмарное видение. Что-то тихо звякнуло над самым ухом, будто нечто металлическое провело по камню, родив тоскливый, похожий на стон скрипки, звук.

И Вайолет вспомнила.

– Ну же. Ну.

– Иду.

Она едва расслышала свой голос. С трудом отлепилась от кирпичей, ощущая, словно оставляет на них содранную кожу. Одной рукой оправила платье. Другой – в секунду распустила волосы, и тяжёлые, цвета нефти, волны омыли её фигуру до колен.

Вампир присвистнул.

– А ты хороша… Может, и не стоит тебя убивать. Может, заделать себе кровопийцу-подружку… – с серьёзным видом протянул он – и тут же издевательски подмигнул Вайолет. – Ну нет, постоянная девушка – не для меня. Я люблю разнообразие. Приди же в мои объятия. И смерть твоя будет сладкой…

Вайолет заставила себя сделать шаг. Потом второй.

Распахнутые объятия ждали, готовые захлопнуться челюстями капкана.

Третий шаг. Четвёртый.

Острозубая улыбка стала шире. Вампир ступил ей навстречу, готовясь принять в смертоносный захват.

И тогда – Вайолет прыгнула в его объятия.

– Что…

В худом кулачке сверкнуло серебро. Остриё заколки проехало по шее, распоров белоснежный шарф. Из горла вампира вырвался неистовый рык, он отшвырнул Вайолет, но она, вёрткая, мигом оказалась рядом… И со всей силы, на которую было способно её тщедушное тело, как стилет, вонзила серебряную заколку точно в сердце.

Прах.

Прах ударил в лицо, втянулся в ноздри, жгучим перцем запорошил глаза… Вампир исчез. Развеялся полностью, не оставив ни одной нитки, ни пряди волос, ни зуба… На переулок опустилась давящая, оглушительная тишина.

Ноги Вайолет подломились, спасительная заколка выпала из окоченевших от страха и холода пальцев. Она упала прямо в остатки праха и зарыдала, сотрясаясь всем телом. Хотелось скорчиться в комок, заснуть и проснуться в собственной постели, чувствуя тёплое дыхание Тома под боком, лёгкие пальцы мамы, бегущие по волосам…

Но этого быть не могло. Был только вонючий, пропахший дерьмом переулок, вульгарное платье с чужого плеча и…

…Аплодисменты, что внезапно раздались над её головой.

– Великолепно, – сказал чей-то довольный голос.

Глаза Вайолет испуганно открылись. И увидели протянутую ей руку.

***

Три года спустя

Метательный диск тускло поблёскивал в темноте. Казалось, что обычно непроницаемый, чуть суровый солнечный лик, продавленный на нём, приобрёл хищное выражение. Впрочем, так бывало всегда, стоило его владельцу выйти на Охоту. Эдмунд улыбнулся этой мысли, смочил обветренные губы горячим языком. Сердце билось размеренно и спокойно; пальцы крепко сжимали серебро – цепкие, сильные и сухие пальцы, что наверняка покрылись бы потом, будь на его месте сопливый новичок.

Каждый шаг отражал наполнявшую тело силу. Каждый вдох сыроватого воздуха, что пьянил похлеще бренди, словно говорил ему: «Ты могуч. Ты силён. Ты жив!». Душа ликовала, звериный оскал привычно растягивал рот, и в холодной голубизне глаз плескалось расплавленное серебро…

Впереди раздался придушенный крик.

Эдмунд на секунду замер. Сузил глаза в щёлки, стоило ему увидеть копошение у стены дома неподалёку. Ноздри дёрнулись, почуяли свежую кровь.

В следующий миг Эдмунд уже летел вперёд, отводя в сторону правую руку.

Вспышка серебра! Свист! Улыбка исступленного восторга на губах!..

Трёхсотый мешочек ненавистного праха на каминной полке. Мастер Крейг – довольный, улыбающийся… И…

Вампир стремительно оборачивается, и Эдмунд ещё успевает увидеть, как за его головой в воздухе тянется шлейф багровых капелек. Секундой спустя зазубрины метательного диска врезаются прямо в лопатки подставленной навстречу жертвы.

Образ охотничьих трофеев на камине вмиг исчезает.

– Ах ты мразь!..

Вампир салютует котелком. Швыряет испустившее дух тело прямо в Эдмунда, сбивая его с ног… И бежит.

Эдмунд спихнул труп в сторону, вскочил и, чертыхаясь, кинулся следом. Пульс – его чёткий, вышколенный пульс – разогнался до опасного предела, и только усилие воли вернуло его в привычные рамки. Клокотавшую внутри ярость пришлось потушить, но зубы всё равно скрежетали так, что того и гляди в темноту полетят искры, а новенький костюм цвета лаванды, ныне изгаженный кровавыми росчерками, лишь добавлял ему злости.

Впереди мелькнул силуэт. Бесшумный, как тень, что передвигалась по набережной летящими скачками.

Эдмунд выдернул из кобуры револьвер, прицелился на бегу…

Выстрел.

Блеснув болотным огоньком, серебряная пуля ушла куда-то в туман. Далёкий вампир чуть притормозил, оглянулся на Эдмунда через плечо. Глаза блеснули алым бесовским пламенем, голова издевательски покачалась.

Следующая пуля угодила в бок.

Вампир споткнулся на бегу, зашипев раненым змеем. Дёрнулся в сторону ближайшего дома, запрыгнул на стену и попытался ползти, очевидно, намереваясь уйти по крышам. Но третья пуля, угодившая под коленную чашечку, бросила его обратно на землю. Четвёртая – в живот – намертво пригвоздила к месту.

Теперь улыбался Эдмунд.

Тварь, нашпигованная серебром, скалилась и рычала под его взглядом. Теперь спешить не было необходимости, и Эдмунд шёл размеренной, нарочито спокойной походкой. Револьвер исчез. Вместо него в пальцах вертелся кинжал, украшенный серебряным узором по лезвию. Наклониться, сделать точно выверенный удар, аккуратно собрать прах в подготовленный полотняный мешочек… Легче лёгкого…

И скучнее некуда.

Поэтому Эдмунд присел у поверженного, поглядел на белое, словно у кладбищенского ангела, лицо с щёткой усов над поднятыми в рыке губами – и до предела вбил остриё в багровый, светящийся глаз.

Вой, что поднялся следом, взлетел до самых небес. Но Эдмунд не дрогнул – лишь провернул лезвие, хирургически-точным движением вырезая кровавое око. Теперь можно бы и ударить в сердце… Но Эдмунд глянул на рукав, что некогда был такого нежного цвета, вновь разглядел уродливые алые отметины и решил, что ночная тварь заслужила ещё.

– Из чего, из чего только сделаны мальчики…13 – тихонько запел Эдмунд, вонзая кинжал под грудину вампиру. – Из колючек, ракушек… И зелёных лягушек…

Эдмунд резал, распарывая одежду и мёртвую плоть. Вампира колотило и корёжило от ядовитого серебра, нечеловеческий вой оглушал уши, но Охотнику, что вошёл в раж, было всё ещё мало.

– …Из слизняков… Лоскутков…

Безжалостные