крепче сжала ручки небольшой сумки, ожидая, когда Оксана проснется и откроет. За дверью послышались шаги, еще мгновение, и… Таня увидела Оксану в одних трусиках и без лифчика.

— Извини, Танюш, но вот тебе самое убедительное доказательство, — шепотом сказала Оксана, сладко потягиваясь. — Я ничего не могла сделать…

Таня шагнула вперед и остановилась, будто на стеклянную стенку наткнулась. Игорь сладко сопел на кровати подруги, укрытый покрывалом с ее кровати. Рядом с ним заметна была вмятина от тела Оксаны. На столе стояли бутылка виски, бутылка содовой, стаканы. Вот такое, значит, доказательство… Пальцы непроизвольно разжались, сумка мягко шлепнулась на пол. Ноги и руки стали как будто деревянными, и во рту пересохло.

Оксана обняла ее за плечи, подхватила сумку и вывела в коридорчик.

Я же извинилась… Потом все расскажу, у меня и запись есть, как он разговаривал с другой… Ты только Бахову не проболтайся, ладно? Иди на пляж, подожди меня там, как будто не заходила в номер, сразу на море пошла, ладно? Я быстро оденусь и подскочу. А то скандал поднимется… Вдруг он совсем буйным станет? Ты поняла?

Таня согласно кивнула, взяла сумку и медленно вышла из номера. Дверь тут же захлопнулась.

Она специально его соблазнила? Может, еще и тогда, когда в город с ним ездила? Может быть… Потому и говорила так уверенно. Но если бы он любил так, как говорил, то… Или он совсем другой, может любить одну, а спать со всеми, кто согласится… Наверное, все-таки другой. но она-то нормальная. И не нужно ей существ из чужого, параллельного мира!

Говорил, что любит, и не врал, но это совсем другая любовь, это его любовь, ей такая не нужна. Хорошо было с ним? Да. хорошо, но больше ничего не будет. И не могло, она чувствовала это, но не хотела верить Дура, дура…

Она медленно, как сомнамбула, шла по серой дорожке мимо серых пальм и серых кустов с грязными пятнами цветов. Красивый, разноцветный мир потускнел и обесцветился в одно мгновение. То самое, когда она увидела…

И подруга тоже из другого мира, не стоило даже прикасаться к нему, даже близко подходить… Конечно, скажет, что пошла на это ради нее. чтобы доказать, какой он человек. Может, специально соблазнила его. но это не важно. Если Оксана соблазнила, когда она, Таня, отлучилась на несколько часов, другие тоже смогут. Он парень богатый, симпатичный, желающих всегда найдется много, заметила, как девушки смотрят на Игоря на пляже и особенно вечером. Подруга не должна была так поступать, ни в коем случае. И чтобы Оксана ни говорила, она уже не подруга и никогда не будет ею.

Таня села на деревянный лежак у самой кромки прибоя и долго смотрела на море. Вспомнила свой сон, тоскливо усмехнулась. И вправду пророческий. Голая Оксана разлучила ее с любимым. Надо ж такому присниться!

Солнце пекло нещадно, а ласковые волны лизали ступни ее босых ног, словно хотели сказать — мы тут ни при чем, мы качали вас, держали вас двоих, нам было приятно, что вы так счастливы … Захотелось погладить их, поблагодарить. Волны, а добрее людей — по крайней мере к ней они были очень добры. А люди кругом злые и жестокие.

Прибежала запыхавшаяся Оксана, села рядом.

— Танюш, ну что мне было делать, если он привязался, как… не знаю кто? Я подумала, раз ты так слепо веришь ему, убедись сама. Я же всем рисковала, ты понимаешь? Не дай Бог узнает Бахов — это конец. Я сняла, как он шушукался со своей красоткой в море, чтобы никто не подслушал, посмотри.

— Не надо, — равнодушно сказала Таня.

— Нет, ты все же посмотри. — Оксана включила видеокамеру на просмотр.

Таня мельком взглянула на цветной дисплей, увидела, как Игорь по-приятельски беседует с русоволосой женщиной. Ну и что это меняет? Все уже решено.

А Оксане и вправду стало страшно. Желание разлучить подругу с любовником настолько завладело ее душой, что совсем забыла, какой опасности подвергает себя. Только сейчас, увидев стеклянные глаза Тани, испугалась сама. Она ведь бывает странной, может брякнуть Бахову…

— Тань, ну перестань дуться, — взмолилась Оксана. — Он просто гнилой парнишка? Ну не я, так другая была бы с ним. Ведь что получилось? Я специально увела его в наш номер, чтобы не пошел с другой… А он… Ты только представь, что узнаешь про это потом, когда к свадьбе будешь готовиться или успеешь выскочить за него… Я тебя от катастрофы спасла!

— Это уже никого не волнует.

— Тань, да ты чё? Думаешь, он мне нужен? Ты еще Бахову расскажи про это!

Таня достала из сумки кошелек, отсчитала пять купюр по десять долларов, бросила на лежак.

— Никому я ничего не скажу, можешь не беспокоиться. Пожалуйста, оставь меня в покое, хочу побыть одна.

Она встала, взяла сумки, босоножки и пошла вдоль линии прибоя. Куда глаза глядят.

— Танька! — крикнула Оксана, но идти за ней не решилась. Однако деньги взяла.

Подумала только — хорошо, что Бахову не скажет. А Игорь, даже если что-то заподозрит, пусть только попробует грубить ей! Она сама ему такое скажет!..

Игорь открыл глаза и снова закрыл их. Голова болела так, что радужные искры слепили глаза, невозможно было смотреть. Но думать и с закрытыми глазами немного получалось.

Итак, он в номере Тани. Ждал ее, выпил немного, совсем немного, пару бокалов, и уснул. Солнце, нервное напряжение… или Оксана что-то подмешала в виски? Зачем? Она весь день была так заботлива. словно хотела извиниться за Таню, которая так неожиданно уехала.

Даже если Оксана и хотела разлучить их, дело не в ней. Таня уехала, ни слова не сказав ему… Это факт. Вчера она была сама не своя, на все его вопросы отвечала — не хочу, не нравится. Это факт. Вечером сказала, что устала, и после ужина убежала в номер. Тоже факт. Что бы там ни задумывала Оксана, Таня могла спросить у него, в конце концов разозлиться, устроить истерику… Ничего подобного. Полное равнодушие. А причина его… В чем причина?

Он открыл глаза — это ее номер. Головная боль постепенно стихала, ее причина понятна — перегрелся на солнце, это тоже факт. Вот стаканы с остатками виски… А где Оксана? Да и Таня должна была уже вернуться. Никого. Сонная вялость сковывала тело, очень хотелось раздеться и снова уснуть. Игорь встал, прошел в ванную, открыл холодную воду, сунул голову под упругую струю и несколько минут стоял над раковиной, усиленно массируя виски.