Сам Рокотов не спускается вниз, видимо, остался поговорить с Климом. Лесю на руках держит один из прихвостней, а кого — Демида или ее деда, мне наплевать. От нетерпения сама подхожу к лестнице и, не успевает амбал спуститься вниз, как я сама беру Лесю на руки. Моя зареванная малышка сразу же прижимается, как маленький котенок, и я обнимаю ее крепко-крепко. Тихо нашептываю на ухо всякие успокаивающие нежности, а у самой от адреналина едва ли не бурлит кровь.

Потому что я знаю, что для меня это конец.

Улучаю момент, когда в коридоре остается только один охранник у входа, а остальные выходят на улицу, и подхожу к нему.

— Здесь нет туалета?

— Зачем тебе? — грубоватым прокуренным голосом интересуется бугай.

— Ребенок хочет. По-маленькому.

Он озадаченно хмурится, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Только если за угол куда-то сходить. Есть ли здесь туалет — я вообще без понятия. Вроде нет его.

— Сводишь нас?

— Я не знаю. Надо у Клима спросить.

— Ты учти, памперса нет и одежды сменной тоже. Хочешь, чтобы ребенок простудился? Или, может, сам подержишь, подождешь, пока она описается, а я сбегаю разрешения попрошу? — продолжаю наседать я.

Судя по перекосившемуся от брезгливости лицу амбала, понимаю, что нет, вообще не хочет.

— Э-э… ладно, пошли, — хмуро отзывается он и распахивает передо мной массивную железную дверь.

Синхронно на нас оборачиваются все мужчины. Они стоят полукругом, курят и обсуждают что-то, но при нашем появлении разом замолкают.

— Ты куда ее повел? — подает голос тот, что стоит ближе всего ко мне.

— Да малая в туалет хочет. Отведу за угол.

— А. Смотри за девкой.

— Да куда она денется, — хмыкает деловито амбал и направляется следом за мной вразвалочку.

— Пошли вон туда? — спрашиваю, кивая на огромную стопку сложенных друг на друга бетонных плит, — Там вроде кустики и мусор какой-то валяется, нас хотя бы не видно будет.

Мужик недовольно хмурится, но все же кивает. Мы и правда здесь на виду, так что мой довод вполне логичный. Когда заворачиваем за гору заросшего травой мусора, я ставлю Лесю на ноги.

— Ты что, будешь стоять и пялиться, как маленькая девочка писает? А если я Климу скажу, что ты, как педофил, стоял тут и на его внучку смотрел? — возмущаюсь я. — Он тебе башку открутит!

Амбал ошарашенно моргает и выражение его лица становится по-детски обиженным, словно я его смертельно оскорбила. Но я не отступаю: стою, руки в боки, и прожигаю мужика взглядом. Он смачно ругается под нос и таки кивает:

— Только давай быстро здесь.

— Да быстро мы, быстро.

Делаю вид, что сейчас собираюсь снимать штанишки с Леси и амбал тут же поспешно заворачивает за угол плит, чтобы не мешать и, не дай Бог, не увидеть чего-то лишнего. Боится Клима, значит, настолько, что лучше нас без присмотра оставить. И это мне только на руку. Выжидаю ровно три секунды — на большее просто не хватает нервов. Хватаю малышку на руки и, стараясь наступать на чистую землю, чтобы не издавать шума, мышью крадусь к забору.

Мы уже убегали здесь с Демидом, когда он помогал мне сбегать от «плохих парней». Только я на тот момент не знала, что эти самые «плохие парни» на самом деле хорошие и вообще были посланы отцом Леси. Зато я в который раз убедилась, что ничего не происходит случайно. Потому что если бы Демид тогда не помог, я бы не знала тайной тропы к той самой дыре в заборе. От посторонних глаз она скрыта грудой бетонных плит, так что со стороны кажется, что он абсолютно целый и просто так хрупкой девушке с ребенком на руках через него никак не перемахнуть.

Прижимаю к себе Лесю крепче, когда нагибаюсь, чтобы перелезть в дыру, и бросаюсь во весь опор в лес. Несмотря на то, что сосны редкие и небольших кустов нет, все равно бежать в разы тяжелее, чем на пустом пространстве. Особенно с ребенком на руках. Но я знаю, что пока не опомнился бугай, которого ко мне приставили, и не поднял всех, у меня есть небольшая фора. Всего пара минут, чтобы добежать до зарастающей зеленью чаще леса и затеряться там. Собак с ними не было, а значит, быстро найти меня у них шанс не такой уж большой. Главное, чтобы не заплакала малышка, и мы успели убежать как можно дальше.

Что потом? Я не знала. И старалась не думать. Только мысленно молилась, чтобы нас не нашли. Иначе тогда мне точно конец, и даже Демид мне не поможет.

Вылетаю из леса на дорогу и на автомате пробегаю еще пару шагов. В панике оглядываюсь вокруг. Знаю, что нужно уходить, потому что здесь я как на ладони. И только перехожу на другую сторону, как замечаю несущуюся на полной скорости легковушку. Сердце совершает кульбит, и я из последних сил бросаюсь с дороги в заросли деревьев на другой стороне.

Я выдохлась, я уже не могу толком бежать. Хочется плюхнуться в траву и разреветься от собственного бессилия, особенно когда позади визжат тормоза, и я понимаю, что это — за мной. Но если сейчас сдамся — мне конец. Только эта мысль подстегивает, только она придает сил, чтобы перелезть через поваленное дерево.

— Соня! — летит в спину.

До боли знакомый голос отзывается ноющей болью где-то в левом подреберье и я, не веря своим ушам, быстро оборачиваюсь. Облегчение накатывает настолько мощной волной, что ноги становятся ватными на короткий промежуток времени.

— Быстрее! — зовет Лютый. Его силуэт маячит впереди, и я из последних сил бегу назад, на дорогу.

Он распахивает заднюю дверь машины, и практически на ходу я пулей влетаю в салон. Костя моментально занимает водительское место и сразу же давит на гашетку. С визгом авто срывается с места.

— Мелкую пристегни и сама тоже пристегнись, — отрывисто бросает Лютый.

Сажаю Лесю в детское кресло и трясущимися руками пристегиваю ее, потом только пристегиваюсь сама. До сих пор страшно даже от мысли, что мне все это мерещится. Что если на самом деле все не так? Что если они нас схватили и все это просто бред моего воспаленного сознания, а в реальности Клим давно приказал меня убить?

— Как ты сбежала? — не отрываясь от дороги, произносит Лютый.

— Не спрашивай. Это просто чудом случилось. Лучше расскажи, как ты нас нашел? — спрашиваю я, украдкой стирая слезы. Они все текут и текут, то ли от пережитого стресса, то ли от облегчения, сама не могу разобраться.

— Телефон.

— Что телефон?

— Бритый вернул тебе его?

— Да. Почти перед моментом, когда мы в аварию попали.

— В нем маячок, — поясняет Лютый, сосредоточенно ведя машину. Он бросает на меня взгляд через зеркало заднего вида, — Я всегда знал, где ты находишься, пока телефон был с тобой.