Командующий тяжко вздохнул, в то время как присутствующие старались не смотреть в глаза друг другу.

— Кроме того, — продолжил он, — недавно французское правительство для возмещения расходов, связанных с эвакуацией Крыма, продало Эстонии часть нашего боевого запаса, находящегося на хранении на береговых складах. Маклером при этом деле был Генерального штаба генерал-лейтенант Занкевич. По имеющимся у меня сведениям, вышеозначенный генерал собирает данные о наших судах с целью предложения их к продаже. Цель же нашего пребывания на эскадре — стараться всячески сохранять национальное русское достояние для его законного владетеля — совершенно противоположна устремлениям генерал-лейтенанта Занкевича. А посему предлагаю чинам эскадры не оказывать ему никакого содействия, а командирам запретить вход генералу на корабли без особого на то моего письменного разрешения.

Присутствующие возмущенно стали перешептываться между собой. Выждав, когда те успокоились, адмирал продолжил:

— Таким образом, неблагоприятно сложившиеся для нас обстоятельства вынуждают меня списать значительную часть личного состава, честно и бескорыстно не только заботившегося о сохранении национального достояния, но своим трудом доведшего материальную часть кораблей эскадры до полной исправности. Однако у нас с вами уже накоплен определенный опыт по трудоустройству как офицеров, так и нижних чинов, списываемых с эскадры. Так, часть из них уехала на восстановительные работы в разоренные войной области Франции, часть — в Марокко, правительство которого выразило желание принять некоторое количество из них, а часть трудоустроилась в самом Тунисе в качестве землемеров, геодезистов, лесников и сезонных рабочих.

Расставаясь с теми, которым выпала доля уйти на берег, я хочу подтвердить им, что эскадра не прощается с ними, что она всегда будет их считать своими. Всем, чем может, эскадра всегда поддержит и поможет им.

Затем, на основании бывших случаев, хотел бы дать им следующие советы.

По приходе в лагерь сразу завести свои строгие порядки. Помня, что как бы ни был строг свой режим, он все же легче, чем более льготный, но введенный из-под чужой палки.

Надо также учитывать, что при уходе на работы им придется встретиться с недоброжелательством со стороны евреев и итальянцев, которые будут стараться бойкотировать русских и вести против них агитацию. Бороться с ними надо их же оружием, то есть сплоченностью и солидарностью. Пусть поддерживают друг друга, так как в единении их сила.

И пусть не верят всяким слухам о возможности их массовой отправки в славянские и другие страны. Если такая возможность представится, то все будут оповещены об этом официально мною или штабом. А пока что для выезда туда требуется личная виза, получить которую, как вы, конечно, знаете, не так-то просто.

Поэтому предлагаю командирам кораблей и судов оставить у списываемых за сокращением штатов предметы обмундирования, выдававшиеся на эскадре, и принять от базы для выдачи им же по одному комплекту нижнего белья.

Кроме того, господа, должен сообщить вам, что из Парижа пришла телеграмма об оставлении семисот человек в Морском корпусе и на учебном судне «Моряк», так как они не подпадают под сокращение.

Присутствующие облегченно вздохнули.

— В заключение хотел бы отметить высокую организацию по подготовке к списанию на берег, проявленную командованием дивизиона эскадренных миноносцев, — присутствующие дружно посмотрели на капитана 1-го ранга Чуркина, — командиры которого сразу же представили в штаб эскадры списки увольняемых с указанием гражданских специальностей и должностей, которые они могут замещать в случае появления вакансий.

Контр-адмирал Тихменёв согласно кивнул головой, подтверждая слова командующего.

— Все, сказанное мной в отношении личного состава, списываемого на берег, будет отмечено в приказе по эскадре.

Сообщаю также вам, господа, что вскоре крейсер «Генерал Корнилов» уйдет на капитальный ремонт в док, а затем останется в Фервилле. В связи с этим я перенесу свой флаг на эскадренный миноносец «Дерзкий», стоящий у стенки в бухте Каруба.

И снова обвел взглядом притихших адмиралов и офицеров.

— Вопросы есть, господа?

Со своего места встал командир линейного корабля «Генерал Алексеев» капитан 1-го ранга Федяевский:

— На какое число, ваше превосходительство, назначено начало списания личного состава на берег?

— На седьмое ноября, Иван Кириллович.

Командующий еще раз обвел взглядом присутствующих.

— Если больше вопросов нет, все свободны, господа! Но после того, — уточнил он, заметив движение среди присутствующих, — когда начальник штаба передаст вам данные по численности личного состава, остающегося на каждом из кораблей эскадры. Поименные же списки составят их командиры по своему усмотрению, которые будет необходимо в трехдневный срок передать в штаб эскадры.

* * *

Вернувшись с совещания на «Гневный», командир застал там терпеливо ожидавшего его старшего офицера.

— Какие новости, Степан Петрович? — с тревогой в голосе спросил тот, напряженно вглядываясь в выражение лица командира, стараясь, по старой привычке, определить его настроение.

— Пройдемте в мою каюту, Владимир Аркадьевич, — озабоченно предложил капитан 1-го ранга. — Новости, к сожалению, малоприятные, — устало произнес Степан Петрович, когда они зашли в каюту. — Присаживайтесь, Владимир Аркадьевич, — предложил он, указывая на стул, а сам опустился в кресло, стоявшее у письменного стола.

Затем стал рассказывать о том, что услышал от командующего на совещании. Старший лейтенант, внимательно слушавший командира, тяжко вздохнул, когда тот закончил свое сообщение.

— По существу, Степан Петрович, свершилось то, что мы с вами и предполагали. Не сегодня, так завтра наша эскадра вообще прекратит свое существование. В этом уже нет никакого сомнения. Одним словом, приехали…

— Вы правы, Владимир Аркадьевич, — согласился тот. — Тем не менее мы с вами должны выполнить указание командующего.

Старший офицер сразу же сосредоточился.

— Согласно данным штаба эскадры, — Степан Петрович достал из папки, принесенной с собой, несколько листов бумаги с машинописным текстом и нашел нужный из них, — на «Гневном» остается только десять человек. Включая и офицеров, — уточнил командир.

— О Господи! — чуть ли не простонал старший лейтенант. — И это при штатной численности в сто семьдесят пять человек.

А затем непонимающе посмотрел на командира:

— Как же так, Степан Петрович?!

Тот протянул ему лист:

— Читайте сами, Владимир Аркадьевич.

Старший офицер прочитал подчеркнутое командиром место в тексте и вздохнул.

— Сейчас же мне предстоит составить поименный список офицеров и нижних чинов, остающихся на миноносце. Поэтому хотел бы услышать ваше мнение по лично вашей кандидатуре, Владимир Аркадьевич.