Для Ильиной такая погода в принципе была не в диковинку. Мужики тоже держатся молодцами. Алексей, как и в прошедшие дни, освободил ее от поклажи, так что Светлана шла налегке. Учитывая, что около часа времени они потеряли в начале дня, двигались довольно быстрым темпом, сократив перекуры до минимума. Собственно, остановок было лишь две – по десять минут. На открытом пространстве фьорда укрыться негде, тут все продувается ветром. А потому, перекусив и попив какао из термоса, – тут же трогались в путь. Более длительная остановка при таких погодных условиях чревата гипотермией, или, говоря бытовым языком, – переохлаждением.

Еще в первые часы дневного перехода, до наступления полудня группа Ильиной отвернула от санной трассы. Поведение норгов, которые сновали по ней в обоих направлениях, действовало на нервы. Кому понравится, если его ни за что ни про что называют «убийцей», «ублюдком», «проклятым русским»? А именно такие крики неслись в их сторону от норгов, проезжающих по трассе мимо трех лыжников, волокущих за собой сани с поклажей….

Весь остаток дня они шли на север, в направлении мыса Kapp Thordsen, где планировалось изначально остановиться на ночевку. Санная трасса теперь была в километре на восток от них, снегоходы и упряжки то и дело сновали по ней, но группу русских наконец оставили в покое…

За день из намеченных двадцати восьми километров они прошли лишь треть – примерно девятнадцать. Работа была тяжелой, на износ. Вдобавок, около четырех пополудни повалил снег. Ильина выходила иногда вперед, чтобы тропить лыжню. Но все же большую часть времени в голове их небольшой группы шел Воронин. Этот сухощавый мужчина оказался на удивление сильным, выносливым человеком и прекрасным лыжником. Как, впрочем, и его друг Алексей. Трофимов не только волок на упряжи сани с большей частью поклажи, но и находил время, чтобы подбодрить своих спутников, в особенности Светлану.

Правее от них и чуть впереди в сумеречной дымке, иногда закрываемая из виду снежным зарядом, уже некоторое время была видна сложенная из ледяных и снежных блоков трехметровая пирамидка. Подобные сооружения – временные, конечно, пока льды фьорда не растают – обычное дело для этих мест. Такие пирамиды или конусы изо льда и снега призваны служить ориентирами для путников. Ведь в такую погоду, как нынче, иных ориентиров можно и не разглядеть. Впрочем, это скорее дань полярным традициям, поскольку большинство современных путешественников имеют при себе приборы для точной навигации и средства связи.

Ильина обошла сначала смахивающего на бурлака Алексея, затем нагнала идущего впереди бородача.

– Саныч, одну минуту! – крикнула она. – Стоп-движение!

Они остановились: некоторое время дожидались, когда к ним присоединится «бурлак».

– Друзья, надо посовещаться, – повысив голос, чтобы перекрыть посвист ветра, сказала Ильина. – Уже без нескольких минут восемь вечера. Видите, почти стемнело. И погода ухудшается. Надо принять решение по ночевке.

– Вы устали, королева? – Тимофеев повел плечами, чтобы размять затекшую спину. – Садитесь в сани, я вас с ветерком прокачу.

– Не говорите глупостей! – срывая голос, крикнула Ильина. – С «ветерком» у нас проблема. Как бы буря не разыгралась!!

– Да, действительно, – подал реплику Воронин, у которого вся маска, кроме очков, и борода превратились в сплошной заиндевелый ком. – Мы так и до полуночи до мыса не доберемся.

– А я о чем говорю! Мы за последний час прошли всего полтора километра!

– Что вы предлагаете, Светлана? Поставить палатку прямо здесь, на льду?

– Да… то есть не совсем! – Ильина махнула рукой, продолжением которой была лыжная палка с эластичным креплением для кисти, в сторону «пирамиды». – Двигаем в ту сторону. До «пирамиды» примерно километр. Там поставим палатку с подветренной стороны. Мне уже как-то приходилось ночевать на льду фьорда. Что скажете, друзья?

– Ну что ж… – отозвался Воронин. – Разумная мысль! А как быть с местными зверушками?

– Медведями то есть?

– Да. А что если к нам опять пожалует «незваный гость»?

– С такими мужчинами, как вы, никакие звери не страшны, – попыталась пошутить Светлана. – Если мы срочно не укроемся, не разобьем бивак, не отогреемся и не поедим горячего, то мы превратимся в ледовые статуи!

– Добро. Считаю ваше решение хотя и вынужденным, но разумным. Я за. Алексей, а ты чего молчишь?

– Как королева скажет, так и будет. Это ведь ее территория.

Светлана проверила свой лыжный инвентарь.

– Тогда слушайте приказ «королевы»: двигайте за мной! Через час будем пить «какаву» и нежиться в тепле!

Обещанный Ильиной час растянулся на два с четвертью. Именно столько времени у них ушло на то, чтобы добраться до пирамиды, преодолевая теперь уже почти встречный ветер, поставить палатку, разоблачиться и приготовить горячий ужин.

Но и здесь, с подветренной стороны их временного укрытия, – спасибо тем, кто взял на себя труд соорудить пирамиду – однообразный, на высокой ноте посвист свободно метущей по просторам фьордов поземки очень даже слышался.

Но Светлана так устала, так наломалась в работе за сегодняшний день, что на такие мелочи, как эти внешние звуки, уже не обращала внимания.

Пока готовили ужин – гречневую кашу с тушенкой и суповыми наборами, – внутренности «трешки» основательно прогрелись. Алексей постелил поверх нижней «юбки» и попоны внушительных размеров спальный мешок – в таком «спальнике» свободно могут разместиться даже не трое, а четверо или пятеро взрослых людей. Девушка, захватив с собой биоконтейнер и надев пуховик, попыталась было выбраться наружу, но ее остановил Воронин.

– Света, давайте без фанатизма, – мягко сказал он. – Если выйдете наружу… по этим вот делам… то или простудитесь, или намерзнетесь так, что потом долго не сможете согреться.

– Мне как-то неловко…

– Даже особи королевских кровей ходят на горшок, – подал реплику Алексей. – Дело естественное… Тамбур в вашем полном распоряжении.

Не прошло и получаса, как Светлана, пригревшись в спальнике, уже спала сном младенца. Причем когда она засыпала, то невольно переместилась к Трофимову: легла нахлестанной ветром и снегом щекой на теплую широкую мужскую ладонь… «Хорошо бы, – подумала она, проваливаясь, погружаясь с головой в теплый омут, – если бы приснилось продолжение вчерашнего сна…»

Алексей аккуратно высвободил руку, подложив под голову «королеве» ее же собственную небольшую пуховую подушечку.

– Намаялась, бедненькая, – полушепотом сказал он. – А ведь какой молодец! Не каждый мужик в такой стремной обстановке так бы себя поставил и так отработал, как она!

– Уснула?

– Да… теперь из пушки не добудишься.

– Вот и славно.

Из двух включенных подвесных ламп, питающихся от батарей, оставили гореть лишь одну. Да и то, переведя в режим полунакала.