ходил в тени своего отца. Когда он занялся политикой и завоевал свой собственный пост, он мог указать на тот факт, что был избран на должность, которую его отец никогда не занимал, - губернатора Техаса. Став президентом, Буш не удовлетворился простым несогласием с ЦРУ или недоверием к нему, как это делали многие люди в его администрации. Он хотел, чтобы Агентство поддержало его желание начать войну против Саддама Хусейна. Буш 43 был полон решимости превзойти Буша 41. Это было похоже на испытание на прочность. Заставляя Саддама сдаться или вынуждая ЦРУ поддержать его усилия, хотел доказать, что он более могущественный руководитель, чем его отец.

Вопрос о Саддаме и о том, что с ним делать, вышел на первый план после терактов 11 сентября. Уже на следующий день, по словам советника Белого дома Ричарда Кларка, Буш попросил Кларка найти связь между Саддамом и терактами. Заместитель министра обороны Пол Вулфовиц хотел знать, сколько раз Саддам угрожал Соединенным Штатам в своих речах или комментариях, сделанных для СМИ. ЦРУ попросили просмотреть свои файлы и найти любые связи с терроризмом. Все, что когда-либо делал иракский диктатор, теперь подвергалось новому тщательному изучению. В Лэнгли было ясно, что Белый дом благосклонно отнесется к интерпретациям, поддерживающим его желание решить иракскую проблему раз и навсегда.

Хорошим примером тому служит работа с разведданными, предоставленными Иракским национальным конгрессом Ахмада Чалаби. Эта группа была печально известна тем, что предоставляла корыстную информацию. Материалы, полученные от Иракского национального конгресса, не были проверены и оценены. Вместо этого он был передан в Пентагон и использован для оправдания войны. Ответственные аналитики ЦРУ отказались поддержать интерпретации сторонников жесткой линии в разведывательном сообществе и "экспертов" администрации в центре города. Вопрос встал ребром, когда Контртеррористический центр (КТЦ) подготовил документ о связях правительства Саддама с международным терроризмом. Это был один из самых противоречивых отчетов, распространенных одним из подразделений Разведывательного управления в преддверии войны. Он был полон дыр, неточностей, небрежного изложения материала и нелепого анализа, что КТК поверил данным. Изданию Iraq Issue было дано три часа на ознакомление с документом, прежде чем он будет передан в Белый дом. К своей великой чести, Iraq Issue отказался согласиться с анализом и составил длинную несогласную записку, в которой подробно описал многочисленные ошибки. Это несогласие было передано на седьмой этаж, где его выпотрошил заместитель директора Джами Мискик, а затем передал Тенету, чтобы тот отнес его в центр города. Большая часть этого отчета была использована жестко настроенными сотрудниками Министерства обороны, такими как Дуглас Фейт, для оправдания вторжения в Ирак.

Когда стало ясно, что Белый дом готовится к войне против Ирака, ЦРУ выстроилось за президентом, переведя аналитиков из других отделов в иракский офис. Многие из них провели годы, работая над балканскими войнами 1990-х годов, и были карьеристами, искавшими новую лошадку в гонке за повышением. Кроме того, в это время Национальная тайная служба решила прикрыть свои фланги, просматривая неизданные материалы и направляя в официальные каналы все сообщения, имеющие отношение к Ираку или терроризму. Многие из этих материалов были придержаны из-за серьезных сомнений в их достоверности.

Распространение огромного количества некачественных репортажей подорвало доверие к иракскому отделу. Внезапно у разведывательного сообщества появилась целая плеяда "экспертов" по Ираку и огромное количество старых материалов, в значительной степени сенсационных, которые нужно было переосмыслить. Это породило идеальный шторм некачественного анализа. Отбракованные репортажи вдруг стали выдавать за достоверную разведывательную информацию. Началась эра аналитической посредственности, и Ирак стал ее первой жертвой. Это сделало ЦРУ соучастником иракской трагедии.

"Я с самого начала решил, что не буду критиковать трудолюбивых патриотов ЦРУ за ошибочные разведданные по Ираку", - писал позже Буш. "Я не хотел повторять мерзкие расследования с перекладыванием вины на других, которые разрушили разведывательное сообщество в 1970-х годах". Но именно это он и сделал. Он выпотрошил Агентство, обвинил его во всем, что пошло не так в Ираке, и назвал его анализ "догадками". Он услышал только то, что хотел услышать.

 

Первый черновик истории

----------

Говорят, первый черновик истории пишут журналисты, освещающие крупное событие. Второй этап - от участников, которые наперегонки пытаются выпустить свои версии, пока они еще остаются громкими именами, а издатели выписывают большие чеки.

Когда стали появляться мемуары, я был поражен тем, насколько большинство из них не соответствует действительности. Естественно, меня больше всего интересовала охота на Саддама и его допрос. Я был потрясен, увидев, как много разведданных, предоставленных ЦРУ, как с мест, так и из штаб-квартиры, было просто проигнорировано. Высокопоставленные политические игроки упорно держались за свои обоснования вступления в войну, даже когда факты показали, что они ошибались. Они были похожи на выживших после кораблекрушения, цепляющихся за спасательные плоты.

Отчасти это было отражением разрыва между Вашингтоном и местными властями, который усиливался по мере продвижения войны. Иногда вашингтонское начальство будоражили слухи, которые, как знали агенты на местах, были плодом воображения какого-нибудь сумасшедшего. Я был потрясен, когда прочитал в книге Буша «Точки принятия решений» о предполагаемом заговоре Саддама с целью убийства его дочерей. Несмотря на все доказательства обратного, он по-прежнему верил, что его дочери находятся под прицелом Саддама. Но нигде Буш не упоминает о своей встрече с эмиром Бахрейна в 2002 году, когда президент сказал, что Саддам пытался убить его отца и именно поэтому он преследует его.

Когда я закончил читать мемуары Буша, я еще больше убедился, что он ничего не узнал ни об Ираке, ни о Саддаме Хусейне. Книга Буша была защитой его веры в то, что Саддам представлял угрозу для Соединенных Штатов, даже после того, как вторжение и многочисленные допросы ясно показали, что Саддам был бумажным тигром в том, что касалось Америки. Буш писал о заседании Совета национальной безопасности 19 марта 2003 года, на котором он спросил своих военачальников, можно ли добиться победы. Мировая сверхдержава против третьесортной армии? Разве кто-то может ответить отрицательно? Но никто не спросил Буша, будет ли победа стоить крови, сокровищ и региональной стабильности. Высшее руководство знало, что Буш уже принял решение. И редко кто из подчиненных готов сказать президенту США: "Сэр, вы совершаете ошибку".

Одним из самых тревожных аспектов мемуаров Буша стало его изображение Саддама Хусейна накануне войны. "У одного человека была возможность избежать войны, и он решил ею не воспользоваться. При всем своем обмане мира Саддам в конечном итоге больше всего обманул самого себя", - писал Буш. Это свидетельствует о фундаментальном непонимании того, кем был Саддам