приехавших в Ирак в 2004-2006 годах, стали работать над Афганистаном - местом, на которое администрация Обамы обратила внимание.

Начало правления любой администрации - всегда непростое время для ЦРУ. Агентство делает все возможное, чтобы доказать новому президенту свою значимость, выясняет у администрации ее приоритеты и предлагает свою помощь, чем может. Часто Агентство может быть очень полезным. Иногда оно преувеличивает свои возможности. А иногда оно оказывается лицом к лицу с очень скептически настроенным клиентом. Так было в случае с Обамой. Новый президент не мог понять, почему правительство тратит так много средств на разведку, но, по его мнению, получает так мало взамен.

Падение значимости Ирака в Белом доме вскоре почувствовали и в Багдаде. В 2009 году администрация отказалась от кандидатуры генерала Энтони Зинни, бывшего командующего ЦЕНТКОМ, на должность посла в Ираке, а вместо него выбрала Кристофера Хилла, карьериста из Госдепартамента, который в годы Буша занимал пост специального посланника в Северной Корее, а в годы Клинтона работал на Балканах. Зинни был обещан вице-президентом Байденом и переходной командой Обамы. Посол Райан Крокер, предшественник Хилла, надеялся, что пост в Багдаде достанется Уильяму Бернсу или Бет Джонс, двум опытным дипломатам, которые идеально подошли бы на эту роль. Однако новый госсекретарь Хиллари Клинтон возражала против того, чтобы два бывших генерала занимали столь ответственные посты и в Ираке, и в Афганистане (бывший генерал Карл Айкенберри был послом в Кабуле).Вероятно, Клинтон опасалась, что ей будет трудно контролировать такого человека, как Зинни, поскольку у него было гораздо больше опыта работы в регионе, чем у нее. Кроме того, Хилл был протеже Ричарда Холбрука, который был очень близок к госсекретарю Клинтон и служил при ней советником по Афганистану и Пакистану в Госдепартаменте. Возможно, Холбрук рассудил, что чем больше людей он сможет поставить рядом с зоной своей ответственности, тем легче ему будет работать. Однако выбор Хилла оказался неудачным. Он не имел никаких знаний о регионе и, похоже, не считал их необходимыми. Один из аналитиков дал ему написанную мной статью о Муктаде аль-Садре и его семье, и Хилл ответил: "А нужно ли мне это знать?". Он не знал языка, не знал истории Ирака и не был знаком ни с одним из игроков на иракской стороне, которых ему нужно было знать, чтобы эффективно выполнять свою работу. Он был не в своей тарелке и, казалось, ждал своего шанса покинуть Ближний Восток. Так началась нисходящая спираль американской политики в Ираке, оплаченная тысячами жизней и триллионами долларов.

Что еще более важно, правительство Малики двигалось в явно более сектантском направлении. Стоит вспомнить, что Малики стал премьер-министром во время самых ожесточенных боев между Багдадом и повстанческой группировкой "Аль-Каида в Ираке" (2004-7 гг.), основанной Заркави и со временем преобразованной в ИГИЛ. Малики стал компромиссным выбором после того, как правительство США потеряло доверие к Ибрагиму аль-Джаафари, который был избран премьер-министром в 2005 году, но был вынужден уйти в отставку в 2006 году. Малики начал работу не слишком успешно и заявил The Wall Street Journal, что ему не нравится эта работа и он не может дождаться окончания своего срока. Однако казнь Саддама в конце 2006 года, похоже, изменила его отношение. Малики стал проявлять себя как самостоятельный лидер.

После ввода американских войск в 2007 году и "пробуждения" суннитских племен, когда многие суннитские племена в провинции Анбар перешли на сторону американцев в борьбе с "Аль-Каидой" в Ираке, Малики перестал говорить об отказе от власти. Совсем наоборот. Следующий большой шаг Малики сделал во время кампании "Заряд рыцарей" в 2008 году, когда он выступил против шиитских ополченцев в Багдаде и на юге Ирака. Именно тогда Буш решил, что Малики нанес смертельный удар по Муктаде аль-Садру. Это было не так. На самом деле, если бы не вмешательство американских войск в Басре, Малики мог бы оказаться в плену у садристов. (Малики отправился в Басру, чтобы руководить операцией, и был близок к тому, чтобы его командный центр был окружен ополченцами).

Ключевой поворотный момент в американо-иракских отношениях после "вспышки" произошел во время выборов в Ираке в 2011 году. Ожидалось, что Малики и его коалиция "Государство закона" победят, но их обошел его шиитский соперник Айяд Аллави. Любимец американского правительства, особенно ЦРУ, и светский шиит, имевший хорошие связи с суннитской общиной, Аллави с трудом одержал победу над Малики и стремился сформировать новое правительство.

В этот момент правительство Обамы совершило стратегическую ошибку, которая имела мощные последствия в Ираке. Чем дольше Малики находился у власти, тем более авторитарным он становился. И американцы, и иракцы начали комментировать нового Малики, который стал больше походить на Саддама. Во время предвыборной кампании Малики начал обращаться за поддержкой к шиитским племенам. Малики делился государственными щедротами с крупными племенами, пытаясь подорвать позиции Аллави. Малики также заручился поддержкой марджа'ийи, или шиитского религиозного руководства, в Наджафе. Эта попытка использовать религиозную и племенную поддержку для создания основы власти, намеренно или нет, была прямым аналогом того, как Саддам управлял Ираком. Малики также в течение некоторого времени набирал все большую власть и полномочия для должности премьер-министра. Он усилил свою власть, создав канцелярию главнокомандующего, чтобы обойти армейскую систему командования, и создав провинциальные командные центры, которые позволили ему контролировать элитные Иракские силы безопасности.

Малики настаивал на том, что выборы 2011 года были сфальсифицированы. Именно в этот момент администрация Обамы должна была вмешаться и сказать ему, что пора уходить. Это подтвердило бы легитимность выборов и обеспечило бы иракцам еще одну мирную передачу власти. Вместо этого администрация Обамы выбрала путь наименьшего сопротивления. Она заявила, что Малики - человек Америки и что для интересов США будет лучше, если он останется на второй срок. К сожалению, иракский портфель в администрации Обамы всегда находился в руках вице-президента Байдена, чье понимание внешней политики выглядело в лучшем случае шатким. Его главный вклад в иракские дебаты в годы работы в Сенате заключался в том, что он предложил разделить Ирак на три части: Суннистан, Курдистан и Шиастан. Ни один эксперт не воспринял это всерьез.

В 2010 году Байден, как сообщается, сказал другим членам администрации, что поставит свое вице-президентство на то, что Малики согласится продлить Соглашение о статусе сил (SOFA) между США и Ираком, которое давало американским войскам право оставаться в Ираке. Без СОФА США пришлось бы вывести все свои войска. Ни один иракский политик не хотел официально заявлять о своем желании продлить SOFA, но почти все иракские политики