стремлению в них участвоать, но я бы поинтересовалось причиной такого стремления, а потом деалал выводы, отпусть разно глазку или нет. А он слушать ее и не думал, но видимо теперь жалеет, что не дал ей договорить.

Вдруг я почуствовала чьи-то руки прежали меня к себе, тогда поняла, что Иван Миронов, видел, как я напряжена и нахожусь где-то не здесь, чтобы я очнулась накрыл мои губы нежным поцелуем. И все мысли о этих двоих испорились словно воздухе, теперь они были только о нем.

21 глава. ★Сломленный рыжик

Воспоминания прошлого

✷Рома Аксенов✷

Приближалось время завтрака. Нас будили люди, которые должны ухаживать за детьми не имеющих их, только они к каждому относились, как животными, да же хуже, словно мы мусор. В какой-то степени я понимал, но они работники и должны работать соотвещи. Один раз не вытерпел такого обращения, пошел к директуру этого детского дома, попросил у него документ, чтобы написань по типу заявления или жалобну на одного из его сотрудников. Услышав это, он посмеялся и выгнал меня из кабино, тогда до меня дошло. Директор просто не хочет портить статистку.

Я сам без какого-либо присмотрела, пришел в столовую, где снова накладывали не вкусную еду. Для того, чтобы дождаться и наконец уйти от сюда, нужно питаться, а то так и месяца не проживу. Подойдя к прилавку, где подавали еду, взял борщ, куриную котлету с картошкой, яблочный сок и два кусочка хлеба. Направился к столику, который находилься в самом конце, там не кто не когда не содился кроме тех, кого считали изгоями по их мнению. А человеки, как животные, видя, что есть тот, кого все боятся, начинают присасоваться к таким. У таких нет своего мнения и взглядов, один сказал, другие следуют. Это я давно понял. Поэтому, спрашивая у меня кто прав, а кто нет, при этом все начел другой, которой стоит в сторонке, говорю правду, что те кто дралься не виноват, а тот кто просто смотрит за этим. Иногда не чью сторону не выбираю, либо не говорю нечего, потому что не знаю, не видел истину. А из-за моего молчания, получали все, этому я был рад, да может нас и лешали еды на сутки, но за это меня стали ненавидить. Мне было по барабану на них, они только и могут, что обежать слабых.

Это длилось долго, меня били, кунали головой в унитаз, кидали еду, связывали делая из меня грушу для битья. В один день за мной пришли взрослые, чтобы приютить, подумал о том, что спасет из этого ужаса, но я тогда не подозревал, что взрослые хуже детей. Они приходя домой с работы и плохим настроем, звали меня, доставали сигареты туша об меня, либо кидая что-то острое или разбивающие, чтобы во мне оставались эти осколки. Так длилось два года и вскорее сдали меня обратно, надоел я им. Побывал в трех семьях, они были все разные. Но мой разум стал другим от любых криков или разбивания каких-либо вещей бежал сразу в свою комнату и запирался там.

Пока я путишествовал к нам привели нового мальчика у него были черные волосы и серые глаза, он постоянно тоскал собой альбом и что-то в нем рисовал, один раз я подсмотрел, мне они понравились. Говорить ему о том, что я видел не стал. Заметил со стороны недавно, когда кто-то пытался посмотрел в его альбом, то кричал, убегал, иногда дралься, чему был очень удивлен и заинтересован, но не я один.

Был у нас задира, который со всеми новечками “знакомился”, как он говорит, только я знаю его. Я хотел подойти к молодому художнику и предупредить об этом, но этот бело брысый оказался возле него быстрее. Не успел. Все наблюдали за Гришей подойдящего к Анатолию и взяв его стакан, вылел ему на голову, так началось издевательсво над новеньким. Я собирался его защитить, но вместа меня постоянно прибегал Миша, он бесил своим появлением. В скорее эти двоя стали друзьями. Ходили всегда вместе, сидели в столовой за одним столом, разговаривали, смеялись, наблюдая за этим во мне все бушивало, кипело, тогда не понимал, что со мной происходт, но это меня раздрожала, я решил повесть на рекламную стену какую-нибудь его творения.

Глубокой ночью, пока не кого не было вырвал рисунок, где он целовал этого Мишу, повесил и с улыбкой на лице пошел к себе, предвкушая следущий день. Самым первым пришел на завтрак я и Гриша со своей маленькой оравой, подошли к рекламе увидели рисунок Толи и засмеялись, а потом на их лице застыла рожа отвращения, поняли, что рядом с ними обитают два голубых мальчика. Уже все успели на это посмотреть даже Миша, пока его дружок спал, он был в шоке, когда все спрашивали о их поцелуи, правда ли это?. То отрицал это, говорил, что это всего лишь воображения маленького мальчика. Наконец-то на пороге появился Востряков, увидев странные взгляды и то что все толпяться возле стенда, подойдя он чуть челюсть свою не потерял. В толпе искал Мишу видимо надеясь, что он этого не видел, я аж ухмыльнулся от такой картину, но его дружок долго прятаться не стал, он что-то сказал ему и заплакал, убежал к себе. После этого случая они от друг друга отдались чему был доволен, но подходить не хотел, мне нравилось смотреть на него, как зритель. Да не хочу, чтобы меня посчитали голубым.

Годы шли, мы взросле и покидали это гниздо. Самым последнем оказалься я. Кто-то был старше меня на семь лет, другие то на шесть, пять, четыри, три, два, один год. Выбравшись из этого места, нашел себе не плохую квартиру во Франции, пока гулял по окреснастям искал работу, но какая-то компания на байка сказали, что у них есть подходящая работа для меня. И я оказался на гонках. Долго месяцев подготовке к этим гонком прошли не зря. На первом же заяде стразу занял первое место и получил много денег, ребята, которые обучали позвали меня отмечать этот заезд, отказываться я не стал. Мы были в клубе, один бармон что-то мне налил, после него все плыло перед глазами, тогда понял, что мне подсунали сахурную пудру. Участвовать в гонках мне это не мешала.

В одну ночь в середине гонок на мотоциклах к нам приехала полиция, все разьехались, чтобы не кого не поймали, а я осталься и вмазал