— Вы обещали позвонить, чтобы подъехать и осмотреть квартиру Владлена Кузьмича.

— Не осмотреть, а посмотреть, — поправил ее Злобин. — Там без меня потоптались. А что не позвонил, извините. Закрутился.

— Заметно. — Юлия сбавила скорость, объезжая открытый люк. — Если необходимость осталась, можем поехать туда. Ключи у меня есть.

— Неудобно. Да и поздно, — проворчал Злобин.

— Но мы же еще не спим!

Злобин посмотрел на нее и улыбнулся в ответ.

Двухкомнатная квартира Мещерякова представляла собой идеальное жилище для ученого мужа: библиотека с санузлом и кухней. Книги были повсюду. Стеллажи начинались с прихожей и огибали квартиру по периметру. Стопками лежали на полу и подоконниках. В промежутках между книжными полками висели восточные гравюры.

Злобин первым делом осмотрел замок на входной двери. Импортный, какой-то мудреной конструкции. Стоило нажать кнопку — и штыри с четырех сторон входили в пазы, и металлическая дверь намертво закреплялась в раме. Открыть ее родным ключом снаружи было невозможно, не говоря уж об отмычке. Секретная пружина так же намертво блокировала замковое устройство.

— Зачем ему такой? — спросил Злобин. Юлия молча обвела рукой, показав на изобилие книг вокруг.

— Так, все деньги — в книжки, — сделал вывод Злобин. — А что же не в евроремонт не вложился?

— Владлен Кузьмич считал, что ремонт по европейским стандартам целесообразен только в Европе, — объяснила Юлия. — У нас любой дом, по сути, коммуналка, набитая случайными людьми. Зачем искушать судьбу, если она не зависит от тебя? Вложишься в уют, а алкоголик, живущий тремя этажами ниже, имеет свое представление о счастье. Выпьет, закусит, закурит, заснет… Остальное вы увидите по ТВ в криминальной хронике. Если живы останетесь.

— Бывает, — вынужден был согласиться Злобин. — Как я понял, Мещеряков имел по всем вопросам собственное мнение.

— Тем мне и нравился.

Злобин прошел по комнатам, наспех осматривая обстановку.

В большой комнате балконное стекло, треснувшее от удара Пака, запрыгнувшего на балкон, залепили скотчем. На полу у двери остались отпечатки ботинок на рифленой подошве.

Юля погасила в комнатах свет, первой прошла в кухню. Встала у плиты.

Злобин с порога осмотрел кухню. Тоже ничего особенного.

— Он часто протирал пол?

Юлия пожала плечами.

— Честно говоря, не знаю. А почему вы спросили?

— Да так.

В протоколе осмотра места происшествия ясно указывалось, что никаких следов на полу трассолог не обнаружил. Только отпечатки тапочек Мещерякова. Странно, но факт. Как и фактом, добровольно подтвержденным, следовало считать присутствие в квартире Самсонова.

— Вот здесь. — Юлия указала на плиту.

Кофейное пятно все еще не стерли. Оно так и чернело на эмали высохшей медузой.

Злобин осмотрел пятно. Наклонился над ручками конфорок. Они-то были протерты.

— Разрешите, Юля.

Он протиснулся между столом и плитой к окну. Шпингалеты уже были закрыты. Злобин покрутил их, ходили в пазах легко. Он опустился на табурет. Задумался.

Юлия взяла с полочки над раковиной губку, смочила, стала протирать пятно. Было в ее движениях столько женского, домашнего, что Злобин невольно отвел взгляд. Нынешняя Юлия не имела ничего общего с той разгоряченной похотью богиней.

— Вам трудно представить, что здесь произошло? — спросила она, оглянувшись.

— Нет. Все достаточно ясно.

— Хотите посмотреть, каким Владлен Кузьмич был в жизни? — вдруг спросила она. Положила губку на полочку, сполоснула руки.

— Если вы тут закончили, конечно. Злобин встал. Делать в квартире действительно было нечего.

— У меня квартира на девятом этаже. Удивлены? — В ее темных глазах заплясали веселые искорки.

— Вы ни разу об этом не упомянули.

— Мальчику, Вале Шаповалову, рассказывала. Он даже осмотрел там все. Если быть точной, квартиру купил Владлен Кузьмич для занятий. Я бываю там изредка.

— Каких занятий?

— Тантрой, — как о само собой разумеющемся ответила Юлия.

Она поймала косу и затеребила ее пушистый кончик.

Злобин стоял так близко, что ощутил ровное тепло, исходящее от ее тела.

* * *

Квартира на девятом этаже оказалась полной противоположностью основному жилищу Мещерякова. Матово-белая после пресловутого евроремонта. Зелени в кадках и горшках было столько, что проще было назвать квартиру зимним садом. Слабо пахло ароматическими палочками и живыми цветами.

— Однако… — покачал головой Злобин. С сомнением посмотрел на промокшие туфли. Пол сверкал полированным светлым деревом.

— Придется снять? — смущаясь, спросил он.

— Если удобно, — отозвалась Юлия, сбрасывая с ног туфельки на шпильке.

Следом на пол упал плащ.

Она танцующей походкой прошла по коридору в комнату.

Злобин увидел на стене бронзовую человеческую кисть с выставленным указательным пальцем. Посчитал, что это и есть вешалка. Повесил на палец куртку.

— Идите сюда, — позвала Юлия, включив в комнате мягкий белый свет.

В комнате, кроме огромной тахты, ничего не было. Не считать же мебелью большой телевизор в углу.

— Садитесь. — Юлия указала на тахту. Опустилась на колени перед телевизором. — Сейчас поставлю запись.

Злобин отвел взгляд от ее бедер, обтянутых тонким шелком,

— А что в соседней комнате?

— Ашрам, — ответила Юлия. — Комната для медитации. Лучше в нее не входить. Можете нарушить ауру или подцепить какую-нибудь энергетическую сущность.

Злобин указал на полку, идущую вдоль всей стены. На ней стояли в ряд самые различные безделушки, как у бывалого путешественника, вышедшего на пенсию.

— А это что за трофеи? — спросил он. Юлия легко выпрямилась. Провела рукой над полкой.

— Действительно трофеи, — со странной улыбкой произнесла она. — Вот, например, статуэтка рожающей Матери богов из Мексики. Голова Бога злаков из Гондураса. Боддхитсаттва из Камбоджи. Ритуальный нож ацтеков. Гадательные косточки шамана. Очки неизвестного немецкого солдата. Личный жетон американского рейнджера.

— Зажигалка стояла здесь? — догадался Злобин.

— Одно время да. Потом Владлен Кузьмич стал постоянно держать ее под рукой.

— И все предметы связаны со смертью?

— Так или иначе, — кивнула Юлия. Наклонилась, подняла с пола пульт. Нажала кнопку. Экран телевизора покрылся рябью.

— Это Владлен Кузьмич на занятиях. Посмотрите и вы поймете, что он был молод и силен. Такие не кончают собой, — добавила она, выходя из комнаты.