Он снова отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня.

- В смысле поцелуи, обнимашки? - уточняю, мысленно примеряя обозначаемые условия к своей возможной встрече с Дэном.

О ней я ему, конечно же, не скажу. Не сомневаюсь, что в его случае и "просто стоять" зачтется за если не измену, то предательство.

- Примерно, - Никита кивает.

- Еще что-нибудь?

- Мне все варианты перечислить? - он заметно раздражен, но я не унимаюсь.

- Было бы неплохо, чтобы точно знать, что в твоей системе координат можно, а чего нельзя.

Он молчит долго и напряженно. Я начинаю жалеть, что спросила, и не зря.

- Мне не нравится этот разговор, - говорит он наконец, останавливаясь на последнем светофоре перед школой.

- Почему? Ты сам его начал.

- Ты спрашиваешь, как человек, который имеет намерение сделать пакость и заранее выясняет, какой размах может себе позволить.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не охнуть от того, как точен он в своих выводах.

Я настолько открытая книга для него?!

Светофор загорается зеленым, и Никита трогается с места. Через сотню метров тормозит напротив входа в школу, под знаком "стоянка запрещена".

Ко мне не поворачивается, смотрит вперед и молчит.

Я кладу руку поверх его ладони на руле и говорю тихо, обещая и ему, и себе:

- Я не планирую никакой пакости. Спросила просто так. Не злись.

Он наконец поворачивает голову ко мне и улыбается. Я касаюсь губами его слегка колючей щеки и выхожу из машины.

- До вечера, - говорит он вдогонку.

Шагая к крыльцу, я достаю из рюкзака телефон. Вижу свежее сообщение от Дэна с вопросом:

"Ну так мы увидимся сегодня?"

Пишу ему "Нет" и, догнав на верхней ступеньке Виолетту, смеясь, хватаю ее под руку.

- Готова? - спрашивает Никита, привычно паркуясь в кармане во дворе своего дома.

- К чему? - не понимаю я. - Подождать тебя, пока ты сбегаешь домой?

- Нет, сегодня ты поднимешься вместе со мной.

- В твою квартиру?! - я подпрыгиваю на своем кресле.

- В ту, где я живу, - с улыбкой поправляет меня он.

- К твоим родителям?! - Мало сказать, что я в ужасе. Я на панике и буквально готова дать дёру.

- Да, мама очень хочет познакомиться с тобой.

- Твоя мама? Она разве не в Лондоне?

- Сегодня Новый год, - говорит он укоризненно. - Праздник семейный, и мама не могла его пропустить - Беловы чтут традиции и семья для нас превыше всего. Мама вернулась вчера вечером и первым делом спросила о тебе.

- Как она обо мне узнала? - продолжаю я его допрашивать, стремясь оттянуть, быть может, не такой уж неприятный, но очень нервирующий момент.

Никита смотрит на меня взглядом, говорящим "включи мозги, Кира":

- Вообще-то, трудно не догадаться, что у меня есть девушка. Никаких сверхспособностей для этого не нужно.

- Вообще-то, она у тебя и раньше была, - огрызаюсь я, уязвленная его снисходительным тоном.

- Ну ладно, трудно не догадаться, что у меня новая девушка - с прошлой мы почти не виделись, - отвечает он спокойно.

- Но она тоже бывала у тебя дома.

Я понимала, что это прозвучит как упрек, но все равно произнесла то, что вертелось на языке.

- Да, - кивает он, не моргнув глазом, - и за эту ошибку я буду расплачиваться до конца дней.

- Не ёрничай! - бурчу я беззлобно.

- Не буду, - обещает с улыбкой. - Короче, и догадаться нетрудно, и, кроме того, тебя уже видели и мой отец, и бабушка. Маме неприятно быть самой неосведомленной в этой компании.

Я упрямо думаю, что есть еще его братья, которые тоже со мной незнакомы, так что мама не единственная и не последняя, но вслух эту мысль не озвучиваю - уверена, Никита воспримет это как вызов и потащит меня знакомиться еще и с братьями. Мне и его мамы хватит.

- Ну что, идем?

Глубоко вздохнув, я смотрю на него с сомнением и неуверенно киваю. Он улыбается и сжимает мою ладонь.

- Не трусь.

У меня улыбка совсем не получается.

Мы покидаем машину и идем в подъезд. Лифт игнорируем - на третий этаж можно подняться и пешком.

- А что если я не понравлюсь твоей маме? - спрашиваю негромко, медленно переступая со ступеньки на ступеньку впереди Никиты, тем самым тормозя и его.

Воспоминания о "теплом" приеме Никитиной бабушкой еще свежи, и повторения истории мне бы очень не хотелось.

- Ну что ж, - драматично вздыхает он, - тогда мне повезет избежать знакомства с твоими родителями, ну и придется искать себе другую девушку...

Я резко останавливаюсь. Он, конечно же, упирается в меня, и я, не оборачиваясь, делаю движение своей пятой точкой назад, толкая его в живот. Он обхватывает меня руками и мурлычет заигрывающе:

- А это так обременительно. Поэтому ты уж постарайся ей понравиться. Ради меня.

В притворном гневе я вырываюсь из его объятий и продолжаю считать ногами ступеньки. Мы подходим к правой двери на площадке третьего этажа. И прежде, чем позвонить, Никита говорит:

- Не волнуйся. Все будет хорошо. Кстати, маму зовут Галина Аркадьевна.

- Я помню, - киваю отрывисто. - А папу - Юрий Палыч.

- Папу можно просто - папа Юра.

Я приглушенно смеюсь, хотя все внутри меня трясется от страха и неуверенности в себе. Я чувствую себя хуже, чем перед дверью стоматолога. В детстве я их ужасно боялась и динамила школьные профосмотры, едва не доведя свои зубы до катастрофы. К счастью, у меня оказалась хорошая наследственность, и моя трусость не вышла мне боком. И хоть сейчас я по-прежнему боюсь посещать стоматолога и оттягиваю визиты к семейному врачу как только возможно, мой страх уже не такой панический, как раньше. Да и зубы всегда оказываются в порядке. Мне делают чистку и отпускают. Возможно, это слегка притупило мой страх.

Никита не звонит, а просто открывает дверь - Беловы тоже не запираются или нас ждали?

Я вхожу в неширокий коридор следом за Никитой и остаюсь за его спиной.

На звук открывающейся двери из дальней комнаты появляется высокая немолодая женщина со светлыми, слегка вьющимися, уложенными в аккуратную прическу волосами. Она улыбается мне, выглядывающей поверх плеча ее сына, так, будто знает меня сто лет и очень рада видеть. Я смущаюсь, но не могу не улыбнуться в ответ. Никита делает шаг в сторону, чтобы не загораживать меня собой, а я сразу чувствую себя незащищенной, будто раздетой.