Я провожаю ее взглядом, слушаю, как в душе включается вода и не двигаюсь.

- Открывай уже коробку! - приказным тоном просит систер, предусмотрительно поднявшая упаковку с тортом, и я повинуюсь.

Снимаю крышку, и из-под нее резво вылетают разноцветные воздушные шары. Они не очень большого размера, поэтому в подарочный бокс - а он действительно огромный, примерно метр на метр - их поместилось немало.

Появление шаров для нас обеих так неожиданно - не скажу, чего конкретно я ожидала, но шарики были бы на одном из последних мест моего предположительного списка, - что мы дружно взвизгиваем и даже отскакиваем от коробки. Заметив эту реакцию друг друга, начинаем смеяться и так увлекаемся, что продолжаем хохотать до возвращения мамы.

Татьяна Марковна пару секунд наблюдает за нами и заключает одобрительно:

- Как дети.

Я виновато улыбаюсь и бегу в свою комнату за оставленным там телефоном. Набираю номер Никиты. Он отвечает после первого гудка - ждал.

- Привет! - говорю весело.

- С днем рождения, Кира, - отвечает с такой нежностью в бархатном голосе, что у меня щекочет в ухе и по телу рассыпаются бисеринки мурашек.

- Спасибо за сюрприз, - отвечаю тихо.

- Я знал, что тебе понравится.

- Ты сам привез подарок? Или курьер?

- Сам. Для этого мне посредники не нужны, - он улыбается и все так же голосом ласкает меня, пусть и через трубку.

- А почему не остался? Тебе я была бы рада не меньше, чем подарку.

- Правда?

- Правда.

- Ч-честно-ч-честно? - смеется, видимо, радуясь, что удачно ввернул аж две так любимые мной буквы "ч".

- Совершенно честно, - без улыбки уверяю я.

- Тогда открывай.

- Ты здесь? У квартиры?

Не договорив вопрос, я кидаюсь к входной двери. Распахиваю ее и утыкаюсь взглядом в роскошный букет необычно розовых пионов.

- Я помню, что ты не любишь цветы, но не мог прийти с пустыми руками.

- Я не все цветы не люблю, а конкретные, - прячу я усмешку в ароматных бутонах.

- Учту.

Позади меня в коридоре появляется мама.

- Ну входите уже. Идемте чай пить. Нам не терпится попробовать чизкейк.

- И мне не терпится, - оттесняет меня собой Никита, заставляя пятиться.

- Так вот почему ты пришел? Не хотел, чтобы мы съели твой чизкейк без тебя? - я несильно бью его кулаком по груди.

- Это твой чизкейк. Но я надеялся, что меня пригласят.

Пока он моет руки в ванной, я стою рядом и, решив, что это самое подходящее время - за столом при всех будет не совсем удобно, а после уже поздно, - спрашиваю у него:

- У тебя нет никаких планов на сегодняшний вечер?

- Никаких, кроме как провести его с тобой.

- Тогда ты обречен на вечеринку с двумя именинницами сразу.

- Это как? - спрашивает он, жестом спрашивая, каким полотенцем можно воспользоваться.

- У меня и моей подруги день рождения в один день. И уже лет десять мы празднуем их вместе. Сегодня Юлька приглашает нас в ресторан. Но если ты не хочешь…

- Почему не хочу? С радостью познакомлюсь с твоей подругой.

- С радостью? - с сомнением переспрашиваю я, успев узнать, что Никита достаточно нелюдим. Можно сказать, он в некотором смысле антропофоб. - Там будет не только подруга, а еще пара человек.

Не в смысле психического расстройства, а в смысле нежелания общаться с незнакомыми людьми. Есть он, есть узкий круг людей, которых он считает своими, и мне повезло быть включенной в этот круг, а остальной мир существует где-то в параллельной реальности.

- Да хоть десять, - уверенно заявляет он. - Главное, что там будешь ты.

*

В ресторан мы являемся, чуть опоздав из-за того, что в последний момент я решаю все же сделать прическу, банально испугавшись, что рядом с Юлькой и ее подружкой Катей, тоже успешной моделью, буду выглядеть проигрышно. Чего в компании своего парня в день собственного восемнадцатилетия позволить себе ну никак не могу.

К счастью, в салоне, расположенном в моем доме, для меня находится свободное окно, но по времени чуть поздновато. И, не колеблясь, я выбираю приехать позже, чем рискнуть оказаться самой некрасивой девушкой из приглашенных.

Платье на вечеринку у меня, на удивление, есть. Спасибо той же Юльке. Она привезла мне его прошлой весной после своего первого настоящего тура по подиумам основных недель моды. Платье было подарком моего любимого дизайнера. Не то чтобы я особенно слежу за модой, но когда Юлька всерьёз занялась моделингом, разумеется, стала следить за ней и за всем околомодельным миром. Подруге и самой до одури нравится это платье, но она проявила великодушие и подарила его мне со словами "Бери, пока не передумала. А у меня будет лишний повод заполучить еще одно".

Пока мы ехали в машине, Никита спросил у меня:

- Ты не сказала - тебе понравился мой главный подарок?

- А какой из них главный? - улыбнулась было я, но его ответ стёр мою улыбку напрочь.

- Тот, что на дне коробки, под шариками.

- В коробке было что-то еще? - отрывисто спросила я, крайне удивленная услышанным.

Я, конечно, в нее не заглядывала, но будь в ней что-то, разве мы смогли бы не заметить? Ну ладно я, как ребенок, уставилась на радостно взмывшие к потолку шарики, но мама и Алиска… Не могли же мы все трое не увидеть что-то в коробке?

Уголки его губ разъехались в укоризненной улыбке.

- Вообще-то да. Посмотри, когда вернешься. Если твои не выкинут коробку.

- Не выкинут. И ты даже не намекнешь, что там? - спросила, тщетно прождав от него продолжения, но он уклонился от ответа:

- Сама увидишь.

Я делаю вид, что обиделась и отворачиваюсь к окну.

- Ладно, ладно, только не дуйся. Не сегодня. Там, на самом деле, ничего особенного. Просто оплаченная госпошлина и запись в паспортный стол через госуслуги на получение загранпаспорта.

- А зачем мне загранпаспорт? - не понимаю я.

- Хочу показать тебе Лондон, - равнодушно приподнимает он ближайшее ко мне плечо.

- Лондон? Ты хочешь свозить меня в Лондон?!

- Ну да. Ты же еще ни разу не была за границей, ни разу не летала в самолете, а я очень люблю летать и люблю Лондон. И очень хочу, чтобы ты разделяла эту мою любовь.

Я чувствую, как в уголках глазах выступают слезы и быстро наполняют нижнее веко соленой влагой. Когда оно переполняется, из левого глаза стекает слезная струйка. Никита убирает руку с руля и пальцем аккуратно ее стирает, не дав скатиться ниже и испортить макияж.