Не в ее характере было шокировать людей подробностями своей личной жизни. Это прерогатива Эми. Бруки предпочитала не попадать на экраны радаров. Она вдруг поняла: ей стыдно, будто она свершила какой-то некрасивый поступок, что было нелепо. Это ведь не эпоха Регентства в Англии. А двадцать первый век. Ее родной брат разведен. Ее подруга Инес в разводе.

Бруки отцепила ремень безопасности.

Где Грант? – Он дома. У него ужасная простуда.

Она была худшей лгуньей в семье. Раньше Бруки думала, это оттого, что она младшая и, благодаря превосходству в мудрости и знании, как устроен мир, все насквозь видели ее неуклюжие попытки обмануть их.

Иногда она и сейчас ловила себя на том, что присматривается к братьям и сестре – не обмениваются ли они осторожными взглядами? – прислушивается к нюансам их разговора, словно, как в детстве, подозревает, что они стараются держать от нее в секрете сведения о сексе и правду о Санте, смерти и бабушке. Однажды Эми, Логан и Трой убедили Бруки в том, что она приемная дочь, раз во всей семье только она левша. Бруки поверила. На много месяцев! «Ты что, не смотрела на себя в зеркало, глупышка? – сказала Джой, когда Бруки наконец со слезами на глазах попросила у нее разрешения увидеться со своими настоящими родителями. – Вы все одинаковые!»

Если она сумеет справиться с вопросом о Гранте, дальше последует клиника, и снова придется врать. За несколько последних дней четверо из записанных на прием пациентов не явились, а трое отменили свои визиты в последний момент. В это просто не верилось. Такое ощущение, что клиника Бруки подверглась спланированной атаке. Что случилось с людьми? Она в очень осторожных выражениях описала на сайте свою политику в отношении отмены визитов, но трудно было снять деньги с пациентов, которых она никогда не видела, если те не являлись на первичную консультацию. Стоит рассказать об этом родителям, и они примутся с энтузиазмом сочувствовать ей, напомнят о женщинах, которые заказывали индивидуальные занятия теннисом и считали, что могут отменить их за пять минут до начала. С ее стороны это чистый эгоизм – лишать родителей возможности повспоминать ранние дни в истории школы Делэйни, но ей невыносимо будет слушать их полезные советы, видеть их сдвинутые брови, когда они начнут вырабатывать антикризисные стратегии. Тяжесть родительских надежд на ее успех давила на плечи Бруки слишком сильно.

Она приоткрыла дверцу машины, поставила одну ногу на землю, вдохнула душистый весенний воздух и подумала, не написать ли Гранту эсэмэску с напоминанием, чтобы он не забыл принять лекарства от сенной лихорадки. Ведут ли так себя люди, разъехавшиеся полюбовно?

Машина Логана уже стояла на подъездной дорожке. Остальные появятся с минуты на минуту. Делэйни были невероятно пунктуальны, даже Эми, которая могла приехать с похмелья, в депрессии или в любом другом недееспособном состоянии, но вовремя. Хороший теннисист пунктуален. Соперники не должны дожидаться вас.

Из дому вышел Логан. Улыбнулся, поднял руку и направился к машине Бруки. Сегодня он выглядел каким-то старым. Седые бакенбарды блеснули на солнце, когда он нагнулся к окошку машины, чтобы увидеть сестру.

– Тебя уже послали за чем-нибудь? – спросила она.

– Мама хочет, чтобы я купил две бутылки минеральной воды. – Логан открыл дверь машины и отступил назад. – Взять у тебя что-нибудь в дом?

– Нам не нужна минералка. – Бруки взяла с пассажирского сиденья миску с зеленым салатом, который приготовила и который никто не будет есть, вместе с подарком на День отца – дорожным массажным мячом. Отец скажет, что всю жизнь мечтал о таком, а мама, вероятно, в один прекрасный день подарит его Бруки обратно. – Мы можем пить воду из-под крана.

– Мама говорит, по ее наблюдениям, теперь все ждут, что на столе будет газированная вода, – сказал Логан, пока она вылезала, прижав к бедру миску, затянутую пищевой пленкой, на которой балансировал мяч.

– Никого не будет. Только мы.

– Только мы. – Логан помолчал. – И Саванна. Наша новая подруга. – Он посмотрел на машину. – А где Грант?

У него ужасная простуда. Он простудился. Он очень болен. Очень болен.

– Мы с ним решили временно пожить отдельно. – Ей действительно нужно поработать над укреплением своих лгущих мышц.

Логан поморщился:

– Ох, вау, мне очень жаль. – Он шагнул к ней, будто собирался обнять, но у них в семье это было не принято, так что Логан не знал, как ему завершить свое движение. – Это ужасная новость. Просто шок. – Он провел пальцами по челюсти. – Ты-то как?

– Хорошо. – Бруки подправила миску с салатом. – Он же не умер.

– И все равно. Это шок. – Логан выглядел искренне, по-настоящему расстроенным. – Я не думал, что это случится.

– Я тоже. – Преуменьшение.

– Мама любит его, – сказал Логан.

Бруки чувствовала, что он пытается сдержать обвинительные нотки в голосе, но складывалось ощущение, будто она разбила любимую мамину вазу и Логан хотел ее утешить, мол, ничего страшного, не переживай, но беспокоился, как отреагирует мать.

Это правда, что у Джой с ее единственным зятем была какая-то особенная связь. Грант старался быть очень милым и обаятельным с тещей, а Джой этому не противилась, но Бруки часто задумывалась: насколько сильно в действительности поддавалась ее мать чарам Гранта? В отличие от Бруки, она была хорошей актрисой. Много лет Джой общалась с родителями учеников теннисной школы и заставляла их верить, что дети у них, все без исключения, замечательные.

Бруки поставила салат с подарком на капот машины и раздраженно почесала нос:

– Это только пробный шаг. Мы, может быть, опять сойдемся, так что я пока никому не говорю. Не хочу зря расстраивать маму и папу.

– Хорошая идея. – Логан засунул руки в карманы джинсов и попружинил на подушечках стоп, закусив губу, как, бывало, делал перед матчем.

– Как Индира? – спросила Бруки.

– А, да в том-то и дело, – неохотно проговорил Логан.

– Что ты имеешь в виду – «в том-то и дело»?

Бруки прищурилась и взглянула на него. И тут до нее дошло. Всем им следовало почувствовать, что это случится. Почти пять лет они вместе. Достаточный срок, чтобы родные забыли послужной список серийной моногамии Логана; достаточный, чтобы его девушка стала частью семьи, а его девушки всегда были такие милые.

Вот почему он так сильно расстроился из-за них с Грантом. Не хотел, чтобы матери пришлось столкнуться сразу с двумя разрывами отношений. Все ее дети стали одиночками. Надежды на внуков сметены одним махом. Это просто выбьет ее за шесть очков, как сказал бы отец. Он ненавидел крикет, но любил это популярное спортивное выражение.

– Ох, Логан, – произнесла Бруки. – Ради бога!

– Не тебе говорить, – отозвался он.

– Я могу говорить, мы с Грантом прожили десять лет. Мы поженились.